Судьба взаймы. Алла Холод

уехал куда-то за границу. Если только кто-то еще в том дворе живет…

      – Там во дворе два жилых дома, так ведь? Тот, что справа от офиса «Перспективы», и тот, что по левую сторону. Насколько я помню, они и образуют букву «Т» с аркой посередине.

      – Примерно так, – подтвердил Полкан.

      – Значит, нужно проверять два дома.

      – Это само собой. Существует и другая вероятность. Что этот Эдик знаком с кем-то из «Перспективы», кто знал о том, что они стали нашими клиентами. И в день зарплаты просто сложил два и два. Так что нужно, чтобы Афонин предоставил нам возможность опросить сотрудников офиса. Причем всех.

      – С Афониным я договорюсь, – кивнул хозяин кабинета, – и я понимаю, что тебе будут нужны люди.

      – Здесь, в конторе, специалистов такого профиля у меня нет, – подтвердил Полкан.

      – И я о том же. Есть у тебя кто-то на примете?

      – Есть, – уверенно ответил Полкан, – мне нужны двое. Что я могу обещать им в смысле гонорара?

      – Соглашайся на любые условия, потому что дело нужно делать очень быстро. Чтобы погасить с Афониным, Виктор дает свои деньги. Но ты сам понимаешь, что он не благотворитель, просто так такие суммы никому не дарит. Это временное решение проблемы. И нам нужно отработать ее как можно быстрее. Витя нас, конечно, не убьет, но мы можем остаться без источника дохода. Ты меня понимаешь?

      – Чего уж тут непонятного?

      – Докладывай, как только что-то появится, потому что Витя будет держать меня за горло.

      – Да я понял, – сказал Полкан, вставая со своего места, – тогда не будем тратить время.

      – Да уж, это время сейчас очень дорого стоит.

      У него не было оснований не доверять компетентности Палыча. От Полкана не так легко спрятаться, он свое дело знает. Почему же его охватило такое мучительное чувство, которое он даже не знал, как правильно назвать, вот что понять хотелось бы. Что это: ярость по отношению к дерзкому грабителю? Нет, не похоже, признаков бешенства он как раз не чувствовал. Он не сироткам подарки вез, чего уж тут пылать праведным гневом? Всякий зарабатывает свой хлеб, как может. Возмущение наглостью возможных конкурентов, которые могут появиться на его территории? Это, пожалуй, было ближе. И все равно не совсем то. И тут он понял. Это не ярость и не гнев, это страх лишиться бизнеса, панический ужас перед потерей источника дохода, который дает ему все в этой жизни. Он мог предать свою любовь и оказывался преданным сам, и то, и другое с ним уже случалось. Он бывал брошен друзьями и рвал отношения по своей инициативе. Он перетерпел усыхание профессиональных амбиций и интересов, он уже смирился с угасанием азарта и воли к победе – в чем бы она ни выражалась, хоть в большом, хоть в малом. Даже за семью он не стал бы бороться с такой неистовостью, ему проще было выбрасывать сердца тех, кто мешал или требовал слишком многого. Деньги оставались единственным, чем он дорожил по-настоящему. Деньги не предадут. Они либо есть, либо их нет. Они ближе, чем друзья, и дороже, чем самая пылкая любовница. Они надежнее семьи и прекрасней творчества.