.

словно это была не столетняя сосна, а сухой прутик. Потом она вырвала у себя из головы длинный зелёный волос и стала им, как верёвкой, ловить мальчика.

      Но тролли, которым хотелось поскорей получить назад своё сокровище, стали уговаривать её не трогать этого мальчишку. Он жалит, как оса, а хитёр так, что, чего доброго, выдумает какую-нибудь новую уловку и отнимет глаз и у неё.

      Лесная хозяйка зарычала, как разъярённая медведица, но не стала спорить. Она швырнула на землю два стальных лука и оба ведра – с золотом и серебром – и побежала обратно в горы, перепрыгивая на бегу через ели и сосны.

      А тролли стояли перед мальчиком и протягивали к нему свои узловатые руки.

      – Ну отдай же! Отдай! – говорили они.

      – Ладно, берите! – сказал мальчик и отдал троллям их глаз.

      Они засмеялись от радости и, сотрясая землю, побежали вслед за лесной хозяйкой.

      Когда тролли скрылись за горами, из-за гор выплыло солнце.

      Мальчики набили мешки золотом и серебром, вскинули за плечи стальные луки и, прихватив новые вёдра из блестящей меди, весело зашагали домой.

      С тех пор никто никогда не слыхал, чтобы тролли бродили в Хедальском лесу.

      Пер Гюнт

      Давным-давно, когда тролли ходили по земле, словно они тут хозяева, жил в Кваме охотник по имени Пер Гюнт. Круглый год бродил Пер Гюнт в горах, потому что в те давние времена горы были покрыты густыми лесами, а в лесах водилось всякое зверьё.

      И вот что случилось с ним однажды осенью.

      Скотину с лесных пастбищ давно уже угнали вниз, в долину. Вместе со стадами ушёл с гор и весь народ.

      Пер Гюнт немало исходил крутых тропинок, выслеживая медведя, и ночь застала его недалеко от брошенной пастушеской хижины в Хевринге.

      Тьма была такая, что он не видел даже собственной руки.

      Когда Пер подошёл к хижине, собаки его ни с того ни с сего принялись лаять, словно они учуяли медведя. Пер Гюнт прислушался. Кругом было тихо. Ни звука, ни шороха.

      У самого порога хижины Пер вдруг споткнулся обо что-то большое, скользкое, холодное.

      – Кто это? – спросил Пер Гюнт.

      – Это я – Кривой, – ответил из темноты голос.

      Пер Гюнт мало что понял. Но ему стало не по себе.

      Он хотел было подойти к хижине с другой стороны, но едва сделал шаг – опять на что-то наткнулся.

      Он наклонился к земле и стал шарить в темноте руками, чтобы узнать, кто же это мешает ему войти в хижину.

      Рука его коснулась чего-то холодного, скользкого.

      – Кто же это? – опять спросил Пер Гюнт.

      – Да всё я, Кривой, – опять раздался голос.

      Тут Пер Гюнт догадался, что это тролль, который змеёй улёгся вокруг хижины.

      – Кривой ты или ещё какой, – смело сказал Пер Гюнт, – а посторонись-ка да пропусти меня в хижину.

      Живое кольцо зашевелилось, раздвинулось, и Пер Гюнт, перешагнув через него, открыл дверь.

      В хижине было не светлее, чем на дворе. Пер