Крольчатник. Ольга Фикс

не помню. Слушай, тебе что, уже неинтересно, куда я тебя везу? Я тогда не буду рассказывать.

      – Нет, что ты, мне ужасно, ужасно интересно! – испугалась Марина. – Рассказывай, пожалуйста, рассказывай, продолжай!

      – Рассказывать, значит? Ну, ладно, а то смотри… Так вот, дружили мы в восьмом классе, дружили в девятом, в десятом тоже дружили, а в середине одиннадцатого как-то вдруг оказалось, что Алена беременна.

      – От тебя? – с наигранным равнодушием поинтересовалась Марина, в глубине души с трудом подавляя вспыхнувшую ревность.

      – Нет, тогда это было точно от Дениса, я в ту пору ни о чем таком еще и не думал, тем более, Алена для меня была… Да и теперь, в общем, есть… Ну, это так не объяснишь. Вот ты, когда ее увидишь, сама поймешь.

      – Ты ее любишь? – зажимая изо всех сил слезы в кулак, рискнула спросить Марина.

      – Да, – ответил Валерьян, ни секунды не колеблясь.

      Марина почувствовала, что в глазах у нее все-таки закипают слезы. Но ведь она же сама спросила! Марина задержала на секунду дыханье, усилием воли отправила слезы обратно и, переведя после этого дух, почти нормальным голосом спросила:

      – А ты меня к ней везешь?

      – Ага. А теперь слушай и не перебивай, а то совсем не буду рассказывать.

      – Так вот. У Алениного папы – а у них там вообще сложная семейная ситуация, у папы Алениного была какая-то адова прорва жен, и мама ее живет сейчас с третьим, кажется, мужем, но, вообще-то, Алена всегда с отцом жила – он у нее мировой мужик, вот тоже увидишь, сейчас-то он, к сожалению, в отъезде, ну да ничего, еще проявится. Так вот, у Алениного папы дача есть – огромный такой домина, а комнат там столько, что… Ну, я даже не знаю, сколько. И вот, когда Алена в первый раз забеременела, она уехала на эту дачу и родила там Никиту, а мы с Денисом ездили к ней туда через день, таскали продукты, нянчились с Китом и всячески ей помогали, поддерживали, стало быть. А потом как-то вдруг вышло, что все наоборот, что вроде скорее это она нас поддерживает. – Валерьян вдруг остановился. – Ты слушаешь меня?

      Марина, молча, кивнула.

      – Ну так вот. И, в конце концов, как-то так оказалось, что именно там у нас теперь наш настоящий дом. Во всяком случае, мой. Да и Дениса, по-моему, тоже. Хотя у него, в отличие от нас с Аленой, и папа с мамой нормальные, и вообще всякое такое. А потом еще Алена родила Соньку, ну, это, знаешь, настоящее чудо, а не ребенок. Вот увидишь! Ей сейчас два с половиной года, и она – Ох, этого не опишешь, нет, я, конечно, Кита тоже очень люблю, но Сонька – это другое. Не знаю даже, почему. Может быть, потому, что девочка. А может, потому, что она родилась, когда у нас с Аленой все уже по-другому было.

      – А откуда у Алениного папы такая огромная дача? – полюбопытствовала Марина. – Он что, новый русский, что ли?

      – Нет, этот дом у него давно, еще с до перестройки. Он писатель, ну, в смысле, настоящий, в Союзе Писателей был. Романы писал. Сысоев его фамилия, не читала?

      – Нет, кажется, – Марина добросовестно попыталась припомнить.

      – Ну как же, у него такие романы известные были! "Воля", потом эта, "Семья Русановых",