Учебник рисования. Том 1. Максим Кантор

художники, чьи имена давно были всем известны: Стремовский, Дутов, Пинкисевич, Гузкин. Они говорили о западных галереях и контрактах – темах в ту пору новых. Подруги и жены художников, стоявшие более широким кругом, комментировали успех мужчин. Художники меж собой говорили так:

      – Зовут в Нью-Йорк. Говорят, лучшая галерея.

      – Галерея – это музей, да?

      – Объясните Эдику, что такое галерея.

      – Галерея – основа свободного искусства.

      – Хозяин галереи продает что хочет?

      – Независимый человек.

      – Никому не подчинен?

      – Абсолютно свободная личность.

      – А деньги кто платит?

      – Он и платит.

      – Где ж он деньги берет? Вдруг – ворюга?

      – Ты сошел с ума. Совесть свободного искусства?

      – Может, он прохвост.

      – Надо цены заранее обсудить. Чек получишь – а там на кальсоны не хватает.

      – Есть у меня кальсоны.

      – Я говорил, Гриша сколотит состояние.

      – Без галереи – нельзя. Надо участвовать в смотрах мирового искусства.

      – Надо почувствовать дух времени.

      – А гарантии?

      – Какие гарантии?

      – Вдруг там обманут?

      – Обманут здесь. Мне за картины здесь сроду не платили!

      – Они еще отдадут нам долги, отдадут!

      – Они еще вспомнят!

      – Надо доказать, что мы правы!

      Так говорили художники. А женщины их говорили так:

      – Девочки, доллар падает. Рита, скажи Эдику, пусть берет только в фунтах.

      – Ах, Клара, хоть задаром, но в музей.

      – Я один раз в жизни увидеть хочу, как за картину платят деньги.

      – Фергнюген, атташе немецкий, прислал Грише ящик баварского пива. Я удивилась, а Гриша сказал, что он ему рисунок подарил.

      – Пусть дарит сразу два, а ты проси шубу.

      – Эдику не надо ничего, он любую вещь отдает задаром. Говорит: мне спокойнее, что картина сохранится, при обыске не порвут.

      – А Гриша говорит: всякая работа должна что-то стоить.

      – Это оттого, что вас не обыскивали ни разу, не знаете, что с картинами бывает.

      – Как это не обыскивали? Мне гэбэшник супницу кузнецовскую раздавил – от прабабки наследство. Полез, гад, на верхнюю полку книжки трясти и коленом на буфет встал, аккурат в супницу. Со мной чуть инфаркт не сделался, я думала, я его задушу, гада.

      – Все-таки не картина.

      – Да она красивей будет иной картины. И вынесла, страдалица, сколько. Другие люди столько не вытерпели, сколько моя супница. В Харбин плавала, в Париже жила, перед войной в Ригу переехала – и вот гэбэшник ее натрое разломал. Коленом своим жирным.

      – А как на выставках холсты бритвами резали? Это тебе не супница.

      – Помните, помните, как гэбэшники холсты резали?

      – Если не шубами, так золотом, девочки, берите. Золото в доме не помешает.

      Струев