Малышкина и Карлос. Магические врата. Елена Старкова

улучшилась, и Карлос разглядел существо, попавшее в ловушку. Понятно. Их соседом стал даркер, очень противное существо, которое порождает у взрослых и детей всякого рода страхи и фобии. У всех людей страх выглядит по-разному, поэтому и даркеры не похожи один на другого. Один может быть большим, размером со шкаф, другой маленьким, не больше игрушки. Кто-то из них бледен как мертвец, у кого-то все лицо поросло густой шерстью. Единственное, по чему безошибочно можно узнать даркера, это глаза. Глаза у них были одинаковые, пылающие ненавистью и большие, как плошки.

      Попавшийся в ловушку даркер громко выл, но на стенки воронки не бросался, видимо был образованным. Потревоженная нечисть кружила вокруг нового пленника. Карлос отошел подальше. У многих таких тварей когти очень острые.

      – Эй, как тебя там? – крикнул новичку йеруб. – Добро пожаловать в Кокон Велиара!

      Даркер завыл еще громче. Туман осел, и Карлосу удалось разглядеть пришельца. Он был размером с человека, только значительно тоньше, на костлявых плечах болталась огромная, как тыква, голова, руки свисали гораздо ниже колен, примерно до середины тощих лодыжек. Глаза горели, как железнодорожные фонари, вишнево-красным светом, а во рту у него выстроились в два ряда острые, тонкие, как иголки, зубы. Бедный ребенок – тот, что придумал такого монстра! Одно хорошо, пусть теперь даркер посидит взаперти и перестанет мучить по ночам своего создателя.

      Почему многие родители не обращают внимания, когда их чадо жалуется, что у него в шкафу (на антресолях, под кроватью) прячется монстр? Стандартный ответ такой – чудищ не бывает! Неужели люди начисто забывают, как сами были детьми?

      Новоявленные диггеры один за другим продвигались по узкому темному туннелю так быстро, насколько это было возможно. Впечатление было такое, будто они идут внутри упавшей сто лет назад на землю старинной заводской трубы. Алиса даже развела руки, чтобы проверить ее диаметр, и коснулась пальцами обеих рук стенок коридора. А Швыр все время задевал макушкой потолок. Грызлов чуял, что заветный кабинет уже близко, – так хорошая охотничья собака чует на большом лугу перепелку.

      – Быстрей, быстрей! – кричал домовой, то забегая вперед, то возвращаясь к шедшему впереди Швыру.

      Но с некоторых пор движение стал тормозить Серебряков. Старый профессор начал задыхаться. Он хватал ртом тяжелый сырой воздух и шел с каждым шагом все медленнее, прижав левую руку к сердцу, а правой опираясь на кирпичную кладку. Сердце у него билось так, как будто пыталось вырваться из груди.

      – Подождите меня! – Серебряков споткнулся на ровном месте и, падая, ткнулся плечом в стену.

      Раздался страшный шум, – профессор исчез в образовавшейся трещине. Ветхий свод обрушился, лавина кирпичей, извести и пыли отрезала Серебрякова от его друзей.

      – Вы живы, профессор? Отзовитесь! – услышал он как сквозь подушку приглушенный голос бабы Ванды.

      К счастью, Серебряков оказался в полости, возникшей после обрушения потол�