Хамелеонша. Алена Савченкова

Из тебя вышел бы куда лучший брат, чем из него… Теперь ты меня ненавидишь?

      Я поражена его словами.

      – Ненавижу тебя? Я не могу тебя ненавидеть, Людо! Ты мой лучший друг! Мой единственный друг… Только ты да Артур, больше никого. Но пообещай, что впредь не будешь этого делать. Обещаешь?..

      – Людовик чуть не утонул?

      – А? Что?

      – Вы сказали, что ваш брат чуть не утонул.

      Не знаю, с чего Тесий решил, что Людо так зовут, но разубеждать не стала.

      – Я так сказала? Верно, оговорилась… Это был сын конюха, а Людо прекрасный пловец.

      – Слышал, даже король его отличил. Похоже, ему даётся всё, за что бы ни взялся.

      – Это так, – с гордостью подтвердила я. – Мой брат самый лучший!

      Про буквы можно не вспоминать.

      – Должно быть, таким талантам тесно под курткой оруженосца.

      – Не нужно насмехаться, – резко заметила я. – Я не люблю, когда надо мной смеются или над братом. Лучше пойду.

      – Простите, не хотел вас обидеть, – остановил Тесий. – Вы много потеряете, если не осмотрите сад. Вы сказали, что не любите воду, но причины для страха нет: дорожки довольно широки, мостки прочные, а я буду рядом.

      – Я ничего не боюсь!

      Согласилась я в итоге, конечно, не из-за растительных красот, до которых мне дела нет, а потому что нужно исследовать все уголки замка и ещё потому, что ничего не значащие беседы – лучший способ подобраться к значимой информации.

      – Правильное решение, – улыбнулся Тесий. – Уверен, вы полюбите наш сад.

      Ещё чего не хватало! Но как ни странно, это место и впрямь обладало неким колдовским магнетизмом.

      Сад Скальгердов был обустроен на отдельном участке озера и плавно перетекал в лес. Природное и рукотворное так тесно переплелось и так гармонично дополняло друг друга, что подчас невозможно было угадать границу между плодом трудов человека и Праматери. Клумбы, небольшие заводи с торчащими посередине дозорными башенками в миниатюре, беседки, гроты, аллеи – всё было соединено сетью мостков, переходящих в земляные площадки. Некоторые из этих мостков, широкие и устойчивые, внушали доверие, другие напоминали шаткие тропинки над бездной, снабжённые верёвками или цепями вместо перил. Ветви деревьев и кустарников низко нависали, гладя воду. Видневшиеся всюду скульптуры, судя по цвету и состоянию, были поставлены здесь в разное время. Некоторые белели, как полированная кость, другие практически скрылись под наростами мха и плюща, позеленели, покрылись пятнами и видоизменились, переняв черты природы, с которой так тесно соприкасались. За садом ухаживали ровно настолько, чтобы предупредить окончательное возвращение в лоно природы.

      От обилия запахов кружилась голова: они мешались и наплетались, как стебли в венке, рождая новые сочетания. Большинству растений, как и тем розам, ещё рано было цвести, вдобавок климат и близость воды совершенно им не подходили, однако здесь им это отчего-то ничуть не мешало.

      – Вода в Хидрос имеет неприятный вкус, зато для растений благотворна, – прокомментировал Тесий.

      Оставив