Душа зла. Максим Шаттам

мэра – вроде как из-за истории со взяткой, которую тот получил во время муниципальных выборов. А мэр ведь – наш непосредственный начальник.

      Чемберлен обошел вокруг стола, вновь остановился перед Броленом. И положил руку инспектору на плечо.

      – Все, о чем я вас прошу – потерпите несколько дней, таскайте его повсюду с собой, и если он не сможет нормально высыпаться в течение недели, потому что будет присутствовать на вскрытиях и при детальной проработке обстоятельств убийства, он сам попросится у дяди, чтобы тот отправил его обратно в кабинет. – Бролен молча сглотнул. –  У нас действительно нет выбора, поэтому я рассчитываю на вас, Бролен.

      Чемберлен дружески похлопал его по плечу.

      – И умоляю, избегайте любой шумихи.

      12

      Профессор Томпсон постучал ручкой по черной доске.

      – «Стокгольмский синдром» – это, если так можно выразиться, феномен парадоксального поведения, – пояснил он, указывая на нарисованную мелом схему. – Пример того, как может измениться отношение жертвы к своим агрессорам. Назван в честь шведской столицы, где в 1973 году имел место захват заложников, в ходе которого заложники стали постепенно проявлять симпатию, а затем полное доверие к своим похитителям. Дошло даже до того, что в момент своего освобождения они стали, по сути, посредниками между полицией и похитителями, после чего отказались подавать заявления и свидетельствовать против них в суде. Наконец, и это очень показательно, одна из жертв несколько лет спустя вышла замуж за своего похитителя.

      Аудитория была потрясена этой невероятной историей, показавшейся бы совершенно нереальной и смешной, будучи воспроизведенной в каком-нибудь фильме.

      Джульет смотрела на доску, но совершенно не слушала преподавателя. Год назад она уже посещала этот учебный курс, и то, что говорил профессор Томпсон, с тех пор не сильно изменилось. На глазах Джульет как будто лежала пелена глубокой задумчивости, ее переполняли эмоции. Она ничего не слушала и не слышала. Ее снова захлестнула тревога, зародившаяся, когда она услышала новость о преступлении, похожем на те, что совершал Портлендский палач.

      Лиланд Бомонт.

      Он умер: Джульет прекрасно помнила, как обмякло его тело, когда большую часть черепа снесла пуля Джошуа Бролена. Наверняка, пресса раздула весь этот шум в погоне за сенсацией, кривя против правды. Явно окажется, что это преступление не так уж и похоже на те, предыдущие, как это стремятся обставить сейчас. Внимание журналистов вскоре переключится на арест убийцы, несчастного типа, даже отдаленно не похожего на Лиланда Бомонта. «Это совершенно в их манере», – подумала Джульет.

      Прошлую ночь Камелия провела у нее дома, дабы удостовериться, что Джульет не сильно шокирована свалившейся ей на голову новостью. А на самом деле? Удалось ли ей хотя бы чуть-чуть побороть нахлынувшее волнение?

      Конечно, нет. «У тебя кровь стынет в жилах от простого воспоминания о Лиланде Бомонте, – мысленно говорила себе Джульет. – Признайся, тебе страшно, да, именно так!»

      Она заметила,