Огненная кровь. Брайан Стейвли

тандриа. На свиата, лаэма. На киена-эккодомидрион, акш.

      Тан распахнул глаза. Он даже не вздрогнул, но положение тела как будто изменилось, появилась в нем… Каден поискал слова. Настороженность? Готовность?

      Девушка все смотрела на клинок своими дивными глазами – рассеянным, открытым взглядом. Она и не заметила, что говорит вслух.

      – Где ты это слышала? – спросил Тан.

      Тристе вздрогнула и обернулась к монаху:

      – Я не… Может, в храме учили?

      – Что это означает? – заговорил Каден.

      Что-то в прозвучавшей фразе пробило самообладание старого монаха, а Каден не привык видеть Тана вне себя.

      – Нет, – сказал Тан, не заметив вопроса Кадена. – Не в храме. Храмов не осталось.

      – Язык надписи внизу она узнала, – напомнил Валин.

      – Она прочла надпись, – поправил Тан, плавным движением поднявшись на ноги. – Маловероятно, но возможно. Многие знатоки еще умеют читать записи кшештрим.

      – Так в чем дело? – не унимался Валин.

      – Этого она не прочла. Сказала по памяти.

      – Ну и умничка, – пожал плечами Лейт. – Красотка – рот разинешь, да еще и с мозгами…

      – Где?.. – Тан сверлил девушку взглядом. – Где тебе встречалась эта фраза?

      – Может быть, в книге, – покачала головой Тристе.

      – Она не из книг.

      – Все это очень впечатляет, – вмешалась Пирр со своего поста под окном, – но драма была бы увлекательней, знай я, что означают эти таинственные слова.

      Тристе покусала губу.

      – В растущей… – неуверенно произнесла она, – в подступающей тьме…

      Девушка поморщилась, досадливо мотнула головой и начала заново, на этот раз с певучестью молитвы или заклинания:

      – Свет в густеющей тьме. Кров для усталых. Кузнечный горн для клинка отмщения.

      7

      Благословение паломников больше походило на зачтение смертного приговора, чем на празднество.

      Начать с того, что Лехав чуть ли не походным маршем гнал Адер в храм Света – лишь с одной короткой остановкой на дороге Богов, чтобы купить у торговцев маленький дорожный мешок, смену одежды, немного сушеных плодов и солонины и, конечно, золотой плащ пилигрима Интарры. Все, как она и задумывала, но Адер рассчитывала осуществить замысел свободной, а не под испытующим взглядом, не дающим времени обдумать следующий шаг. А тут ей чудилось, будто она снова свалилась в Желобок и ее несет неудержимым течением – силой, которая убьет ее при первом же промахе.

      Не то чтобы Лехав был груб или невоспитан. Если не считать угрозы в начале пути, он, шагая по долгой пыльной дороге к храму Света, ограничивался вежливым разговором и расспрашивал Адер о том о сем, но к этому она подготовилась и отвечала заученными словами. Зовут ее Дореллин. Дочь преуспевающего купца. Повязка? Спасает от последствий речной слепоты, постигшей ее год назад. Да, кое-что видит, но с каждым месяцем зрение слабеет. Сперва глаза болели на солнце, а в последнее время приходится защищать их от света пламени, даже от огоньков свечей. Нет, родители не знают, где она. Твердили, что она дура, но она верит