Эхо ненависти. Виталий Егоров

еще, что вы работаете столяром на мебельной фабрике. Так что мы о вас кое-что знаем. Итак, Василий Игнатьевич, чем вы занимались сегодня ночью?

      – Что за вопросы? – оскорбленным тоном осведомился мужчина. – Чем может заниматься ночью одинокий пожилой мужчина? Конечно же спал!

      «Чувствуется, что тертый калач, – с сожалением подумал сыщик. – Его голыми руками не возьмешь, надо вызывать подмогу».

      Не выпуская подозреваемого из поля зрения, Соколов достал рацию и вызвал водителя, который поджидал следственно-оперативную группу возле дома потерпевшей:

      – Семен, подъезжай к соседнему дому и поднимись в двенадцатую квартиру.

      Когда водитель, огромный милиционер простоватого вида с ручищами-кувалдами, зашел в квартиру, сыщик приказал ему, указывая на хозяина:

      – Охраняй его до моего прихода. Чтобы все время сидел на стуле, никуда его не отпускай.

      – Как это «охранять»?! – возмущенно отреагировал мужчина. – Я что, уже арестованный?! Я ветеран войны, со мной так поступать нельзя! Нет, я буду жаловаться, это вам не сойдет с рук!

      Не удостоив его ответом, сыщик повторил приказ милиционеру, добавив колкого юмора:

      – Охраняй! Шаг влево, шаг вправо – расстрел без предупреждения!

      – Фашисты! – крикнул ему вслед подозреваемый. – Немцы не смогли убить, вы хотите меня доконать! Молокососы, боком вам выйдет такое самоуправство!

      Огромный милиционер взял старика за шкирку и, насильно усадив на стул, угрожающе сунул ему «кувалду» под нос:

      – Сидеть и не рыпаться, а то ненароком нарвешься на это.

      Соколов застал Черных за допросом соседки Маруси. Вызвав следователя в коридор, сыщик стал торопливо объяснять ей:

      – По-моему, попали в точку! Старик ведет себя очень подозрительно, на лице царапина, в прихожей летные унты большого размера. Видимо, он не ожидал, что на него так быстро выйдут, думал, что Плахова одинокая и ее обнаружат только через несколько дней. Немного ошеломлен этим, поэтому не мешкая надо произвести у него обыск и допросить. Я бы сам обыскал его, но тут ветеран войны, надо все сделать на законных основаниях, тем более он уже грозит жаловаться, обещая всевозможные неприятности, а меня обозвал фашистом.

      – Ты уверен, что убийца он? – недоверчиво осведомилась Черных. – Как бы не нарваться на скандал с этим ветераном.

      – Уверен на девяносто девять процентов.

      – Я же предупреждала, чтобы ты не обижал старого человека, – укоризненно покачала головой следователь. – Надо было тихо, мирно…

      – Иначе бы не получилось, – порывисто выдохнул оперативник и нетерпеливо спросил: – Так идем делать обыск?

      – Идем, – покорно вздохнула следователь, направляясь в квартиру Маруси. – Сейчас оденусь и предупрежу гражданку, что допрос прерывается.

      Подозреваемый обреченно сидел на стуле, над ним огромной тушей нависал водитель-охранник. Невольно ухмыльнувшись от такой картины, Соколов приказал милиционеру:

      – А теперь найди двух понятых, а сам можешь быть свободен.

      Когда появились понятые