Шесть орешков для Шоколадницы. Полина Корн

под луной и долгие разговоры. Порой, у меня в душе возникали ответные романтические порывы, будь они прокляты! Ведь именно из-за них я и продолжала пытаться снова и снова…

      – Поля! Но ты никогда не хочешь! – в голосе мужчины послышалось плохо скрываемое бешенство. Кажется, я снова готова расстаться.

      – Виталик, надень трусы, нам надо поговорить, – я устало сажусь на край дивана, ощущая спиной тепло разгоряченного тела мужчины. У нас был секс. Несколько десятков раз. Да, я упорно пыталась заставить себя что-то чувствовать. Но все бесполезно. Обратно-поступательные движения даже со смазкой не дарили большого удовольствия, что уж говорить об оргазме. К своему стыду, я никогда его не испытывала. Балансируя на грани взрыва, я только ощущала, что никак не могу перешагнуть эту обманчиво близкую черту. Я меняла партнеров в надежде наконец достичь долгожданного освобождения, но с каждым разом входить в секс становилось все менее желанно. И если поначалу, подростком, я с радостью в гормональном угаре искала идеального мужчину, давно поселившегося в моём воображении, то теперь, глядя на Виталика, я испытывала только острый приступ горького разочарования.

      – И что же ты хотела сказать, – раздраженно выдал мужчина, натягивая проклятые боксеры, которые не могли спрятать эрекцию. Его вполне средних размеров член выступал сквозь помятый местами хлопок. Провокационно. Зовуще. И абсолютно глухо для меня. Словно немой пытается что-то объяснить слепому. Моё тело упрямо отказывалось отзываться на зов плоти, оставаясь преступно безразличным.

      – Прости, но я не вижу смысла дальше мучить тебя, – мои плечи опустились, позвоночник надломлено покосился горбом. Я всерьез начала задумываться о том, чтобы больше не заводить отношений. Никаких. Слишком больно раз за разом разбивать своё сердце. А что хуже всего, с каждым мужчиной оно разбивалось все менее болезненно, повторно пробегаясь по застарелым шрамам. Так можно окончательно стать фригидной, и не только физиологически, но и душевно.

      – Ты о чем, Полин? Разве я настолько плох, – он взлохматил ежик темных жестких волос на затылке. – Ну не получилось в последний раз, но это же не повод расставаться? Ты очень красивая девушка. Да, со своими заморочками. Рисуешь вон, что-то по вечерам. У тебя великолепное тело и ты хорошо готовишь. Что делать будешь без мужика?

      От данного вопроса я скривилась. Виталик оказался закоренелым русским парнем до мозга костей и, как и каждый из них, считал себя пупом земли. Славный с первого взгляда, и да, не так плох в постели, как остальные, но абсолютно бесчувственный чурбан, который был не в состоянии распознать истинный оргазм от симуляции.

      И да. Я это делала. Притворно изгибалась, сильнее сокращая мышцы внизу, стонала и царапала спину, боясь обидеть его. Надеясь, что симуляция станет однажды правдой.

      – Ты не настолько плох, – призналась, волнительно закусив губу, – но на самом деле не только в последний раз не получилось… Я бы сказала, никогда не получилось.

      Шокированное лицо брюнета стоило бы записать на видео, и потом просматривать, наслаждаясь моментом, когда гримаса превосходства над женщиной и собственной идеальности медленно сползает, сменяясь неверием, и, наконец, злостью. К сожалению, я не раз наблюдала подобную метаморфозу на других лицах. Жестокая? Возможно. Но не жестокосерднее других. Я хотя бы имею смелость признаться в собственных недостатках.

      – То есть… – Виталик запнулся. Потом резко поднялся, распахнул дверь шкафа, нашел в недрах его дорожную сумку и стал бездумно складывать свои вещи. – Знал я, Полина, что ты с приветом, но чтоб настолько… Почему молчала? Разве нельзя было сразу зарубить все на корню?! Только время зря потратил.

      Он с досадой швырнул майку на дно сумки, с которой частенько ходил на тренировки.

      – Понимаешь, – начала слабым голосом. Можно подумать мне легко даются расставания! – это моя проблема. Я ходила ко множеству врачей, даже к психологу, которая является неким гуру в лечении аноргазмии, но и ее упражнения не смогли помочь мне побороть этот недуг. Она прописала мне мастурбацию. Однако и этим способом мне не достигнуть желаемого… А как понимаешь, близость без финала равняется чаю без десерта. Вроде бы и вкусно, но желание закусить горьковатый привкус слишком непреодолимо.

      – Чаю без десерта, говоришь? Поэтому ты рисуешь эти пирожные и конфеты? Умелая из тебя актриса, Поля. Долбанный Оскар заслужила! Где твои слова о том, что хочешь отношений? Я же повелся, как идиот. На карие глаза и каштановые волны волос. Ты даже пахнешь притягательно, как плитка бельгийского шоколада! Черт бы тебя побрал! – он с злостью закинул в пасть ожидающей подачки сумки свой дезодорант и бритву. Виталик уже переключился на ванную. – Но знаешь что? Это подло! Я могу понять, что вы, бабы, нас мужиков не ставите ни во что, но ты…

      В нём клокотал гнев, я и не могла осуждать мужчину. Все же, мы провели достаточное неплохое время вместе, и я к нему привязалась. Однако… ему необходима близость, тогда как я, не хочу ее и не готова к ней. Искать мужчину асексуала, что ли? Подперла рукой голову наблюдая за сборами Виталика.

      – Ага. Бабы стервы, конечно же. Знаешь, сколько раз я это уже слышала? Боюсь