Правитель страны Даурия. Богдан Сушинский

зачем тебя подослали ко мне? – попытался сдержаться атаман, понимая, что еще мгновение – и он окажется опутанным сладострастной паутиной восточных изысков.

      – И-цтобы вы чувствовали себя спокойно, генерала.

      – Я?! – озадаченно спросил Семёнов. Он отлично помнил, как несколько минут назад Сото доказывала свою независимость и невинность. А теперь вдруг спокойно признала обратное.

      – И-вы, атаман, будусций правитель Страны Даурия.

      – А яснее ты можешь, черти б на тебе смолу возили?! Точнее говорить, в соболях-алмазах!

      Однако окрик его Сото не смутил. Даже то, что грозный рубака-атаман потянулся к лежащему рядом ремню с кобурой, не заставило её содрогнуться. На ангельски красивом, богоугодном личике девушки оставалась все та же неописуемо кроткая улыбка.

      – И-цтобы я могла подтвердить перед самым и-высоким командованием, и-цто вы оставались преданным японской армии и императору. Разве это плохо, да, господина генерала?

      – Вот оно что?! Ко мне уже приставили адвоката-соглядатая, – провел ладонями по бедрам девушки генерал. – Оч-чень даже недурственно. – Ему хотелось окончить выяснение раньше, чем уложит её рядом с собой, поскольку потом разговор может «не пойти». – Не мешало бы знать, кто это так заинтересован в непорочности моей репутации. Что вы молчите, моя неувядающая Орхидея?

      – Орхидея? И осень-то харасо! И-так меня еще никто не называл. – Девушка запрокинула голову и задумчиво уставилась в потолок. – И-вы, и-конечно же, имели в виду императрицу Цыси?[31]

      – Её, в соболях-алмазах, кого же еще?!

      – И-значит, все-таки императрицу Цыси, – повторила Сото, явно довольная своей смекалкой. – И осень-та харасо.

      – Не думал, правда, что поймешь-догадаешься.

      – И-вы слишком высокого мнения обо мне, господина генерала. Я понимаю: и-вы подозреваете меня не в том, что я – подпольная китайская императрица, а в том, что являюсь обычной японской шпионкой.

      – Причем настоящей профессионалкой. Скажешь, ошибаюсь?

      Сото ответила не сразу, но генерал и не торопил её, понимая, в какую трудную, патовую ситуацию загнал девушку, которой одинаково сложно было решиться и на припудренную кокетливую полуправду, и на откровенную ложь.

      – И осень-то харасо ошибаешься, атаман, – вдруг на удивление спокойно произнесла она.

      – Опять врешь, в соболях-алмазах, – незло, скорее обиженно, констатировал генерал.

      – Сото и-никогда не врет, – предупредительно, по-школярски уточнила девушка. – Сото иногда скрывает свои истинные намерения.

      – Не один ли черт?! А ведь должна бы уже понимать, какое дохлое это дело – лгать атаману.

      – Я всего лишь профессиональная любовница, и-господина генерала, – мило улыбнулась гейша, игриво забросив ножку за спину атамана. – Однако ошибка ваша не в том, что заставили меня и-выбирать между профессиональной шпионкой и профессиональной любовницей, а в том, что вам и-пришло в голову выяснять, кто я на самом деле. И-никогда больше не делайте

31

Цыси – маньчжурская императрица, которую придворные называли между собой Орхидеей. Эту жестокую и крайне циничную особу принято считать последней правительницей Китая. Кроме всего прочего, прославилась она своей почти идеально налаженной службой дворцового и государственного шпионажа; возможно, её так и следует считать создательницей первого в мире профессионально налаженного, тотального внутригосударственного шпионажа. Правила с 1861 по 1908 год. – Прим. авт.