Свобода выбора фатальна. Александр Бубенников

еще и не представлял себя поэтом со своей стезей удивительной и трагической одновременно?

      Он вспомнил, что удивительный поэт от Господа Михаил Юрьевич Лермонтов так и не опубликовал свою многострадальную поэму при жизни, писал и переписывал строки о Демоне всю жизнь, с четырнадцатилетнего возраста буквально до самой гибели на дуэли, причем до конца жизни испытывал явную неудовлетворенность своей поэмой. Если бы не ранняя гибель в неполные двадцать семь лет, он бы снова и снова возвращался к текстам детства и юности – только вот на чем бы он остановился? Вряд ли, первое полное издание поэмы, осуществленное в Германии, в Карлсруэ доброхотами, по «придворному списку» (когда с последним рукописным вариантом поэмы по совету Жуковского захотел ознакомиться наследник царя), через пятнадцать лет после его гибели на дуэли обрадовало бы Лермонтова?

      Он открыл страницу книги со строками поэта, подчеркнутыми его рукой в далекой поэтической и спортивной юности, и заново выделенными им же своей кровью в день похорон жены, после траурных многолюдных поминок: «Я был отвергнут, как эдем, мир для меня стал глух и нем. По вольной прихоти теченья так поврежденная ладья без парусов и без руля, плывет не зная назначенья. Так ранней утренней порой отрывок тучи громовой, в лазурной вышине чернея, один, нигде пристать не смея, летит без цели и следа, Бог весть, откуда и куда!»

      Помяв в руках свою незажженную сигару, понюхав её и демонстративно придавив её о декоративное блюдечко – явно созданное не для забав курящих, он подправил с жестокой ноткой в защемившем от боли сердце строки поэта: «Один, нигде пристать не смея, лечу без цели и следа, Бог весть откуда и куда». Задумался, закрыв глаза, и спросил самого себя: «Лететь без цели и следа? Дудки! Даже если свобода выбора фатальна – как же без свободы, как же без выбора, как же без любви?»

      Ведь всего через несколько дней он должен был решиться, вопреки всем мыслимым и немыслимым обстоятельствам, на отъезд, на побег вдвоем к чёрту на куличики – как же без свободы, как же без выбора, как же без любви, пусть даже свобода выбора фатальна?..

      Глава 2

      В один из погожих сентябрьских дней они, обрученная со своим женихом (и недавно давшая жениху решительный отказ с разрывом помолки) аспирантка двадцати пяти лет от роду и 45-летний вдовец-профессор, тайно и хитроумно, как опытные и матёрые заговорщики, отъезжали вечерним поездом с Курского вокзала в Крым. Он ужасно боялся навлечь неприятности на её дом в это чудное время «бабьего лета», и меньше всего думал о разных напастях для своего печального, с двумя детьми-сиротами дома, рядом с его местом работы завлабом в академическом институте. Об их бурно разгоравшемся трехмесячном романе не должна была знать ни одна живая душа из их близкого окружения, потому их отъезд не только в одном поезде, но и в одном купе был засекречен донельзя.

      О подвижках с оформлением билетов он извещал ее трогательными сообщениями – эсэмэсками – по смартфону.