Игры с ангелами. Лариса Соболева

поднялась с дивана.

      Санчо разбудили ароматы…

      Он не вскочил с постели, хотя проснулся от голода, к тому же вчера засиделся перед камином, подбрасывая в топку дровишки, все думал, думал… Камин сложили с дедом, когда тот был жив, исключительно для релаксации, тепла от него мало, вот так сидишь, на языки огня смотришь и… мысли покидают голову. Вокруг и обстановка располагала к думанью: старинная мебель – крепкая, из дерева, а не прессованных опилок, еще с досоветских времен, правда, из разных наборов, но с ней уютно. Естественно проголодался, но так и лег спать на пустой желудок, поленившись сходить на кухню и чего-нибудь закинуть в рот. Последнее время он только и делает, что думает, где бы ни был, почти не общается с Никой, да так ничего и не придумал. Впервые он попал в безвыходное положение, не знал, как поступить. В комнату заглянула Ника и тут же скрылась, извинившись:

      – Прости, что не стучалась, я посмотреть, проснулся ты или нет.

      – Все нормально, – сказал он, вскочив с постели и одеваясь. – Так вкусно пахнет… Что там на завтрак?

      – Шутишь? Время обеда, поэтому я и пришла…

      – Обеда?! – выглянул он, тараща глаза. – Как обеда? Я проспал все на свете? А универ… О, блин! Надо было разбудить меня.

      – Извини, – потупилась Ника.

      – Ладно, проехали. Иногда можно и прогулять… Иди, сейчас умоюсь и приду… Надо же, обед уже…

      В крошечной ванной поместился только душ, раковина и унитаз, зато все удобства. Санчо остервенело чистил зубы, пытаясь составить план на сегодняшний день, но планирование затормозилось. Что можно планировать во второй половине дня? Пока то да се – вот тебе и вечер. Он подавил желание срочно бежать неизвестно куда и пришел на кухню, там уже стояла тарелка с красивым золотистым супом, а посередине стола возвышалась горка пирожков.

      – Пирожки… Классно. А с чем?

      – С капустой и картошкой.

      – Мои любимые… – потирая ладони, расплылся в улыбке Санчо. Откусив половину пирожка, пережевывая, он покивал, мол, есть можно.

      Ели молча и сосредоточенно. Наконец, Ника робко произнесла:

      – Знаешь, я мерзну по ночам…

      – А-а-а… – протянул Санчо со смешком. – Окно в твоей комнате плохо закрывается, я посмотрю, что можно сделать. Почему раньше не сказала?

      Ника пожала плечами и уткнулась в тарелку. Снова пауза, снова ели, впрочем, девушка больше ложкой в тарелке возила, поглядывая украдкой на Санчо. Наконец решилась попросить:

      – Ты не мог бы забрать мои документы?

      Сначала он, уставившись в тарелку, выпятил нижнюю губу, затем поднял на нее глаза, в которых, разумеется, одобрения не было. Понятно, уговаривать одуматься – дело дохлое, только время, как говорится, все расставит по местам, но оно же, время, имеет подлое свойство утекать сквозь пальцы.

      – Мне их никто не даст, – заявил Санчо.

      Боже, как она расстроилась, еще чуть-чуть – и заплачет, преодолевая комок в горле, Ника выговорила:

      – А как же тогда быть?

      – Ты что, маленькая? Только самой