Владыка мира. Алекс Ратерфорд

он снова овладел ею…

      Воды реки Джамна, вьющейся под стенами крепости Агры, тускло мерцали в свете новой луны, но Акбар, шедший вдоль стен с бойницами, едва ли замечал красоту этой ночи. Более двух лет прошло со времени его победного шествия по Индостану после разгрома войск Хему. Десять дней назад, 15 октября, он отпраздновал свое семнадцатилетие в стенах этой большой, возведенной из песчаника и кирпича крепости, с внутренними дворами, фонтанами и высоким чертогом для торжественных приемов. Его решение сделать столицей Агру, а не Дели, отстоящий на 120 миль вверх по течению к северу, было вполне сознательным. Агра была столицей при его деде Бабуре и оставалась бы таковой при отце Хумаюне, будь он жив. Мать, тетка и кормилица одобрили его решение, как и военачальники с советниками. Только Байрам-хан был против, утверждая, что выгодное стратегическое положение Дели позволит быстрее расправляться с любыми восстаниями или вторжениями. Не желая спорить с падишахом прилюдно, он пришел в собственные покои Акбара, но тот остался непоколебим в своем решении – и убежденным в том, что он обладает всей полнотой власти и достаточно окреп, чтобы принимать собственные решения. Байрам-хан тогда ушел с побледневшим лицом – они первый раз в жизни поспорили всерьез.

      Акбар хмурился, вспоминая это. В последнее время отношения между ними лучше не становились. На его взгляд, Байрам-хан становился все более и более назойливым в своих указаниях. Казалось, чем увереннее становился Акбар и чем большую власть обретал, тем настойчивее Байрам-хан пытался его осаживать. С каждым отказом в юноше росло убеждение, что он должен взять бразды правления в свои руки.

      До поры до времени Акбар держал эти мысли при себе, помня о заслугах Байрам-хана в обеспечении хрупких границ его империи, но желание открыться кому-то – тому, кому можно полностью доверять, – снедало его все больше. Быть может, мать с ее проницательным умом даст хороший совет?

      Спускаясь по каменной лестнице, вьющейся вниз от стен крепости, он прошел через усеянный цветами внутренний двор к главному гарему, где у Хамиды, как и приличествует матери падишаха, были лучшие покои с балконом, выходящим на воды реки Джамны, где можно было наслаждаться освежающим бризом. Вечером, однако, воздух был прохладен, и Акбар нашел ее в спальне, которая была освещена масляными лампами и фитилями, горящими в светильниках-дия – блюдцах с ароматическими маслами, стоящих в вырубленных в стенах нишах. Мать читала свою любимую книгу персидских стихов, но отложила ее при появлении Акбара.

      – Как твои дела, сын мой?

      Она обняла его, окутав теплым ароматом сандалового дерева. Юноша не ответил, и тогда Хамида отстранилась и внимательно посмотрела ему в глаза.

      – Что стряслось? У тебя озабоченный вид.

      – Мама, я…

      – Присядь и рассказывай.

      Хамида внимательно слушала его, пока Акбар выплескивал все свои затаенные обиды и огорчения.