Испытательный срок для киллера. Наталья Александрова

осмотрел Лену, измерил давление, покачал головой, достал кучу каких-то ампул, смешал все в шприце и вкатил ей укол в вену. Прошло еще немного времени, Лена все пыталась задремать, а он ей не давал. Потом он выгнал всех из комнаты, посчитал пульс, опять измерил давление, нахмурился и спросил:

      – Говори, что пила или укол какой-нибудь делала? Ты не беременна?

      Лена на все вопросы только мотала головой. Врач вышел из комнаты. Лена прислушалась, он звонил по телефону. Потом заговорила свекровь, как всегда громко:

      – Зачем в больницу, опять в больницу, что ее привезут на ночь глядя, все равно до утра никто не подойдет!

      Врач рассердился, повысил голос:

      – Собирайте ее срочно, в реанимации уже ждут!

      Одевала Лену свекровь: сама она не могла пошевелиться. Ее вынесли на носилках муж и шофер «Скорой». Муж поехал с ними, свекровь тоже втиснулась, Альку забрала соседка. В больнице их ждали, бегом выкатили каталку, подняли в лифте в реанимацию, Лену быстро раздели, подключили какие-то приборы. Высокий темноглазый доктор в так идущей всем мужчинам-врачам белой шапочке взял Лену за руку, посчитал пульс, ласково попросил:

      – Ты не молчи, разговаривай со мной. Муж у тебя есть, дети?

      Она стала рассказывать доктору, что есть муж и сын Алька четырех лет и мама в Новгороде, а он в это время смотрел на приборы, считал пульс, пока сестра делала укол, а потом еще один из маленькой ампулы, которую принесли откуда-то сверху, из сейфа. Слабеющим языком Лена перечисляла доктору родственников в Новгороде и до самого конца не поняла, что умирает.

      Заведующий реанимационным отделением вышел в коридор, где на скамейке сидели очень похожие друг на друга высокие рослые парень и тетка.

      – Ну что, доктор?

      Он коротко ответил:

      – Не спасли.

      Парень с глухим стоном обхватил голову руками. Женщина поднялась во весь рост, заговорила было зычно, как всегда.

      – Да что же это, да вы же ее уморили. – Но врач так посмотрел на нее, что она прикусила язык на полуслове.

      Доктор зашел в ординаторскую, поискал сигареты. Молоденькая ординаторша вбежала следом.

      – Юрий Михайлович, как же так, да отчего же она умерла?

      Врач вдруг стукнул кулаком по столу так, что треснуло стекло, и заорал:

      – Да черт ее знает! Сам ничего не понимаю!

      Павел Никандров закрыл дверь за последним родственником. Наконец-то этот ужасный день закончился, поминки прошли. Мать с двумя тетками гремела посудой на кухне. Специально не отпустила их, не хочет разговора. А ему, Павлу, и нечего ей сказать. Как только сообщили им о смерти отца, мать сразу же развила бешеную деятельность, устроила пышные похороны, только зачем это все? Павел зашел в комнату к сестре. Там было темно.

      – Маринка, ты спишь?

      – Какое там! – Маринка подняла голову.

      Он присел рядом, прикоснулся к мокрой подушке, погладил ее по щеке.

      – Ну, хватит