Лжедмитрий Второй, настоящий. Эдуард Успенский

латы, игрушечный меч и короткий позолоченный кинжальчик.

      – Еще одного досмотрщика прислали, – сказала царица Марья. – Мало им Волоховой.

      И велела поселить приезжего в самом дальнем краю дворца.

      Но при иностранце оказалось другое письмо из дома Романовых. На имя брата царицы – Михайлы Нагого. В нем намеками сообщалось, что этому получеху-полуитальянцу можно доверять, что это верный человек и что от него будет много пользы. Что он врач и многим наукам обучен.

      И действительно, учитель всерьез занялся ребенком. С раннего утра он был рядом с мальчиком. На свежую голову они занимались письмом и латынью. Потом катались верхами. Потом иностранец обучал царевича военным приемам и читал историю.

      В борьбе или сражении на саблях царевич зверел, кусал учителя и бил его деревянной саблей по-настоящему.

      – Ты не царевич, – говорил чех с легким акцентом, – ты припадочный волчонок. Ты недолго просидишь на троне.

      Дмитрий еще больше злился, но сквозь злость крепко уважал сильного и умелого учителя.

      А свою злость и желание сесть на трон он показал еще зимой. Вместе с другими ребятами ставил снежные фигуры у крыльца и, срубая им головы прутом, приговаривал:

      – Это Бориски голова! Это Щелкалова голова! Это Михайлы Битяговского башка!

      Ясно, что эти игры быстро становились известными в Москве. И надо сказать, мало радовали шурина царя Федора и фактического правителя Русии – Бориса Годунова.

      Многие люди считали, что дни царевича сочтены. Что, того и гляди, он отправится в путь небесный. Не зря же одна из его кормилиц год назад умерла от отравы в еде. Но пока младенец был жив, очень многий люд ставил в зависимость от его здоровья и возраста свои планы.

      На третьей неделе учитель попросил у царицы Марьи разговору.

      – Государыня Мария Федоровна, надо думать, как уберечь царевича.

      – Как так уберечь? – спросила царица. – Как бережем, так и убережем.

      – Так мы его не убережем, – сказал итальянец. – Надо искать подменного. Надо найти мальчишку, похожего один в один, и держать его на подставу.

      Несмотря на свою иностранность, этот получех говорил по-русски ясно и без ошибок.

      Слово было произнесено, и оно запало.

      Братья царицы-сестры, Михайло, Андрей и Григорий, согласились не сразу.

      – Ведь Бориске донесут мигом, – сказал недоверчивый Григорий.

      – И пускай, – сказал младший Андрей. – Ну и что?

      – А то, – отвечал Григорий. – Тебя тут же и спросят: «Для чего подмену готовите? Или не доверяете кому? Кому не доверяете? Или опасаетесь кого? Кого опасаетесь? Был один царевич, стало два. Для чего царевичей разводить?»

      – А вы поменьше болтайте, – оборвал их старший, Михайло Нагой. – Вот никто и не спросит. Появился лишний мальчонка во дворце – только и делов-то.

      Стали искать нужного мальчишку. И он быстро нашелся, как по заказу. Сын юродивой женки Орины, жившей у Битяговских и ходившей к Андрею Нагому, был просто копией царевича. Столичный итальянский влах одобрил этого никому не нужного мальчика – незаконного сына Федота Офонасьева.

      Андрей велел привести мальчишку во дворец. Здесь его и держали для игры с царевичем. Звали мальчика Афанасием. Женка-мать тоже была пристроена к делу – к стирке дворцового белья.

      Симеон тихо начал подгонять приемыша под царевича. Надо было сделать так, чтобы в любую минуту он мог стать царевичем, но чтобы в обычные дни никто не замечал их чрезвычайного сходства.

      Это начинало получаться. Чумазый и бедно одетый ребенок резко отличался от царевича Дмитрия и забитостью, и общим выражением лица.

      Но причесанный и умытый и в расшитом золотом царском кафтанчике, он смотрелся не хуже злобноватого, дерганого царевича. Сделалось возможным совершить подмену в любую минуту.

      Это-то и принесло самую большую неприятность.

      Однажды во время обедни, когда во дворце никого не было, учитель решил закончить эксперимент. Он позвал Афоньку в свою комнату, причесал мальчика, заставил его надеть белое полотняное белье: штанишки и рубашку.

      После этого мальчик натянул красные сапожки, обмотав ноги чистыми белыми платками, сверху надел темный, прошитый золотом кафтанчик и подпоясался ремнем, окованным бронзой. Затем Симеон набросил на него шелковую перевязь – получилась просто картинка. Осталось только пригласить в комнату царевича и вживую сравнить ребят.

      Вдруг в городе ударили в набат. Очевидно, что-то случилось. Скорее всего загорелся какой-то посадский дом.

      Мальчишка выскользнул из рук ученого иностранца, сбросил перевязь ему на руки и в парчовом царском кафтанчике выскочил на задний двор. Симеон стал высматривать в окно: что случилось, отчего набат?

      В это время царевич Дмитрий вернулся с обедни.

      Он нос к носу столкнулся с оторопевшим Афонькой.

      Вид прислужного мальчика в царском кафтане привел Дмитрия в