Симбиоз. Макс Вальтер

спасением, а вскоре обернулся адом, их сломали. Уничтожили желание жить, противиться и сопротивляться, накормили смертью. И то, что она их больше не страшит, ничего не меняет – их воля сломана.

      Они и с места не сдвинулись, даже когда мы вчетвером покинули кабину грузовика, вошли в дом, который сделали общежитием опорного пункта и перебили там всех. Мне даже делать ничего не пришлось, разве что защиту поставить.

      Мутный и Лена сделали всё, что требовалось. Они застрелили оставшихся так быстро, что те не успели даже оружие похватать. Затем мы вышли обратно на улицу, где ровным счётом ничего не изменилось.

      – Ты, – указал пальцем на одного из мужиков Мутный, – подойди сюда.

      Тот не колебался ни секунды, бросил лопату, которая воткнулась в песок, и послушно приблизился к нам.

      – Здесь ещё остались эти уроды? – спросил он его.

      – Нет, господин, – тихо произнёс мужчина, опустив глаза в землю.

      – Пиздец, – выпучил от удивления глаза наркоман. – Мне нравится это место.

      – Сколько выживших осталось? – подключился с вопросами я.

      – Три тысячи, господин, – так же послушно ответил он. – Половина сейчас в бараке отдыхает, если необходимо, мы можем выстроиться.

      – Значит так, – немного подумав, решил я. – Вы свободны, захватчиков больше нет, мы их всех убили.

      – Нам больше некуда идти, господин, – вместо благодарности, человек упал на колени и попытался ухватить меня за ноги. – Не прогоняйте нас, пожалуйста.

      – Блять! Отъебись нахуй! – я моментально отпрыгнул от него.

      Смешанные чувства я сейчас ощущал. В первую очередь стало стыдно за него, словно это я сейчас ползаю перед кем-то на коленях. Одновременно накатила брезгливость, несмотря на то, что прошлое напрочь выбило из меня отвращение к чему-либо. И испытать его сейчас, казалось чем-то необычным, странным.

      Чтобы остановить этот балаган, пришлось ударить мужика ботинком в лицо. Сработало сразу. Он угомонился и, не поднимаясь с коленей, отполз в сторону. Жалкий, грязный – у меня и грамма жалости к нему не возникло. Даже опустившись на самое дно, я никогда не вёл себя так.

      Судя по лицам тех, кто сейчас стоял неподалёку, они ощущали примерно то же самое, отвращение к этому червю. Вряд ли хоть кто-то пожелает заступиться за такого.

      – Старший кто? – наконец до меня дошло, что мы не с того начали.

      – Кузьмич – смотрящий у нас, – отозвался мужчина неподалёку.

      Он как раз сидел на мешках с песком и спокойно курил, глядя на происходящее.

      – Позови, – сухо попросил я.

      Мужик молча кивнул и, отбросив в сторону самокрутку, сплюнул и двинулся в сторону трёхэтажного здания.

      Оно ничем не отличалось от тысяч точно таких же по всей стране. Обычно в подобных располагается что-то административное: библиотеки, различные службы, их конторы или кассы, собирающие коммунальную мзду. Это принадлежало конторе какого-то предприятия.

      Оккупанты устроили на его территории