Идеальная форма (сборник). Валерий Михайлов

замять, но доктору пришлось срочно потеряться, и он поселился на острове к всеобщему удовольствию пациентов да и администрации нашей городской больницы.

      – Привет. О чём творишь? – спросил он меня тогда, глядя на мои каракули.

      – Роман века. Только вот не могу затащить красотку к нему в постель.

      – У тебя трудности? – с сомнением в голосе спросил доктор.

      – Они в баре. Ему надо с ней заговорить, познакомиться, но я понятия не имею, как.

      – Ты случайно не заболел?

      Главной темой заседаний клуба были женщины. Мы не были любителями чесать языком на пикантные темы, скорее мы были практиками, и за всё время существования клуба у нас не было ни одного вечера, прожитого без общества милых дам. Обычно мы какое-то время наслаждались роскошью мужского общения, пока к нашему столику не подсаживались девчонки, после чего мы брали с собой несколько бутылок и поднимались наверх, в комнату для гостей, специально оборудованную всем необходимым для любви и ласки. Эдди, а он был членом клуба, присоединялся к нам сразу после закрытия. Периодически мы устраивали выездные сессии клуба на секретный объект «номер три» – виллу Полковника, тоже специально оборудованную для оргий. Понятно, что проблем при знакомстве в баре для меня быть не могло.

      – Беда в том, док, что он совсем на меня не похож, и… Не чувствую я этой сцены, не хочет она писаться. Я не то, что бабу снять, я впустить его внутрь не могу. Одна пошлятина на ум приходит.

      – А если ее вообще убрать?

      – Нельзя. Если он ее не трахнет…

      – Ты не понял. Об этом не обязательно писать. Пусть он… ну, не знаю… пусть, например, они уже лежат в постели, или, если тебе это так важно, пусть разговаривают в баре. Если не знаешь, что писать – не пиши.

      – Так вместо романа получится очерк.

      – И чёрт с ним! Пусть будет очерк. Хороший очерк лучше плохого романа. О чём, кстати, роман?

      – О человеке, который, просыпаясь, переходит из одного сна в другой. В одном из снов он встречает ее, влюбляется, и всю книгу пытается вновь ее найти.

      – Тяжёлый случай, – хмыкнул доктор. – Я предлагаю выпить за твоего бедолагу. Девочки от подобной ерунды будут, наверно, плакать навзрыд.

      Доктор терпеть не мог чтиво, особенно сентиментальное.

      – Не всё так хреново, док. Я надеюсь написать роман с пометкой: для мыслящих читателей.

      – По мне, так читатель должен быть читающим. Если же он читает и измышляет, куда бы послать тебя вместе с романом…

      – Злой ты сегодня, – заметил я.

      – Грипп.

      – Так не сезон.

      Гриппом у нас болели дружно два раза в год. В Китае так, наверно, строили социализм. Дружненько, стройными рядами в колоннах по девятнадцать… Тогда, конечно, доктору приходилось не легко, зато всё остальное рабочее время он читал у себя в кабинете, за что получал неплохие, надо сказать, деньги. Вообще-то у нас никто не любил работать.

      – ОВРИ. Острая