Частное лицо. Валерий Михайлов

вы здесь делаете?

      – То же что и вы. Пью чай, и жду, когда стрелки часов преодолеют свой путь между завтраком и обедом.

      – А если серьезно?

      – Если серьезно… Мне здесь нравится. Вот и все. А нелепые телодвижения и разговоры о потустороннем ничуть не хуже светской трепотни о политике, футболе, тряпье или бабах. А если ещё честнее… У моей мамы пошли камни. Один полностью закупорил мочеточник. А она полгода как после инфаркта, и операция бы её убила, а без операции никак. Я уже приготовился в мыслях её хоронить, и тут приходит приятель. Один из этих, экстрасенсов. Что он гнал, уму непостижимо. Любой шизофреник мог ему позавидовать. Предложил свою помощь. До операции три дня. В общем, мы с мамой согласились. Возился он с ней раза по четыре на день. И что бы вы думали? На третий день она сходила в туалет. Моча была жуткого красно-коричневого цвета с какими-то хлопьями. Ужас! Думал, маме конец. Но хирург, который должен был её резать, сказал, что это мочеточник открылся, и вся гадость, которая была в почке… Извините за эти подробности… Так вот, он сказал, хоть это и невозможно, но камень исчез. Я, конечно же, с магарычом к приятелю. Спрашиваю, как ему это удалось, так он такую пургу понес, похлеще чем Гробовой или Лазарев. И тогда я подумал, что, сталкиваясь с неизвестным, такие люди обделывают штаны и хватаются за любое, самое шизофреническое объяснение, потому что других объяснений нет, а без объяснений страшно до усрачки. Поэтому и несут всякую чушь. При этом они что-то умеют и если им не мешать, делают. Вот только их болтовню не надо воспринимать всерьез.

      – И вы думаете, здесь…

      – Нет, здесь другое дело. Здесь своего рода клуб состоятельных людей, играющих в магическую игру.

      В комнату вбежала Катя.

      – Папка, пойдем, – позвала она с порога.

      – Папка? – удивился я.

      – А вы не знали? – спросила она. – Какой же вы тогда Шерлок Холмс.

      – Если ты забыла, Клименок называет меня Ватсоном.

      – Тогда вам простительно. Ладно, у нас с папкой дела.

      Теперь понятно, что она здесь делает, и почему её назначили жрицей. Вот только почему она Екатерина Егоровна Приходько, а он Генрих Нифонтович Покровский? Ладно, спрошу при случае.

      Допив чай, я отправился дальше шляться по дому. В малой гостиной я встретил Аллу. Она раскладывала пасьянс.

      – А, призрак коммунизма? Заходи, – позвала она.

      – Почему призрак коммунизма?

      – Потому что такой же нелепый и бродишь по дому, запугивая всех вопросами.

      – Тебя я испугаю только одним вопросом, если позволишь.

      – Да? И каким?

      – Что ты здесь делаешь?

      – Я же говорила.

      – Нет, зачем тебе все это? Извини, но ты не похожа на человека, который верит в эту магию.

      – Я верю в магию статуса. И очень скоро благодаря этой магии ни одна сволочь вроде твоего начальника не посмеет напоминать, что мы были знакомы. Ты понял? – сказала она с нескрываемой злобой.

      – Но ведь мы не были знакомы?

      – Нет.

      – А раз так, зачем на мне отрываться?

      – Если бы я захотела на вас оторваться, вас бы было уже не узнать, – она перешла на «вы», чтобы показать,