Лёгкое пёрышко. Как туман на ветру. Мара Вульф

но, как ты знаешь, это… строго запрещено. Мой отец четвертует меня, если Майрон исключит меня из школы.

      Я достала стопку тарелок из серванта.

      – Как тебе вообще удается ладить с Дэмианом? – спросила я.

      Я до сих пор не могла понять, почему Рубин решил принять его сторону. Ладно, он был его отцом, однако колдун не особо стремился хорошо выполнять свои родительские обязанности. Скорее, совсем наоборот. И, поступая так, Рубин рисковал быть исключенным из мира эльфов. Но, возможно, это не имело для него никакого значения. Если бы Дэмиан де Винтер не настоял на том, что его сыновья должны посещать Аваллах, я больше никогда не увидела бы Рубина. Хотя Дэмиан явно чего-то добивался, отправляя своих сыновей в Аваллах, уж точно не ради укрепления всенародных дружеских отношений. Я в этом уверена.

      – Его не назовешь образцовым отцом, если ты об этом, – начал Рубин. – Но я этого и не ждал. – Он поднялся с места и вынул из выдвижного ящика ножи и вилки. – Но зато я больше не чувствую себя отщепенцем.

      – Что ты имеешь в виду? – Я прислонилась к шкафу, наблюдая за тем, как он раскладывает столовые приборы около тарелок.

      – Я всегда ощущал себя чужим среди эльфов, – тихо сказал он. – Но никогда не понимал почему. То, что я не умею читать мысли, вполне могло быть прихотью природы. Однако теперь я по крайней мере знаю, кто я такой.

      – Помнишь ли ты людей, с которыми ты жил в детстве?

      Рубин покачал головой.

      – Все мои первые воспоминания связаны с Ларимар и ее мужем Эльдорином. Он играл со мной в мяч. А еще был Кассиан. – Рубин улыбнулся. – Мы были тем еще диким племенем. Ларимар это сводило с ума. Она была не особо терпеливой матерью.

      – Разговариваете ли вы друг с другом хоть иногда? – полюбопытствовала я. – Ты не знаешь, как дела у Кассиана? – Не смогла удержаться и от этого вопроса. Пусть они когда-то и были лучшими друзьями, у них было на удивление мало общего. Интересно, что вбило клин между ними?

      – Я пытался. – Рубин протянул мне несколько стаканов, достав их с верхней полки шкафа. – Он не хочет говорить о времени, проведенном в Доме желаний, и постоянно утверждает, что все в порядке. Очевидно же, что он совсем не в порядке. – Рубин вздохнул. – Он всегда был таким. Никогда ни с кем не говорил о чувствах, ведь тогда пришлось бы признать, что они у него есть.

      Ох, у него точно были чувства. Я до мельчайших подробностей помнила его поцелуи и прикосновения. Я поставила стаканы на стол.

      – Может, он не хочет чувствовать себя еще более зависимым. Слепота и так ему тяжело дается. А признаться в своих чувствах, тем более противоречивых, не так-то легко.

      – Но ты ведь признаешь, что любишь его, не так ли? – Рубин засунул руки в карманы брюк и, прислонившись к столу, посмотрел на меня. – Несмотря на всю ту боль, что он тебе причинил.

      Я прикусила губу и кивнула. Хоть Рубин и не умел читать мысли, врать ему я не собиралась.

      – Я ему даже почти завидую, – тихо сообщил он. – Ну, не в том смысле, что его любишь ты, а потому что кто-то испытывает к нему настолько сильные чувства.

      – Какая