Белая Лилия. С. Н. Ходоров

её в Львове в школу – интернат в расчёте на то, что после окончания Лиля сможет работать или учиться в большом городе.

      – А что такое школа – интернат, – спросил Виктор, – я слышал такое словосочетание, но так толком и не знаю, что оно означает.

      – Как тебе объяснить, – промолвил Михаил Григорьевич, – в принципе это как бы обычная школа, но только при ней имеется общежитие, т. е. там не только учатся, но и едят, и делают уроки, и спят, словом живут. Жизнь детей проходит там, можно сказать, не в идеальных условиях. Интернат, где училась наша Лиля, находился на территории бывшего монастыря. В крохотные спаленки, оборудованные в бывших кельях, умудрились вместить двенадцать, сдвинутых одна к одной, панцирных старомодных кроватей, на которых спали девушки. Случалось, что в ватных матрасах бегали клопы, а в девичьих локонах заводились вши. Удобства, разумеется, были в коридоре: один туалет на пять комнат. Нетрудно посчитать, что один унитаз, извини, приходился на шестьдесят девушек. Невозможно даже себе представить, что творилось там утром. Да и кормёжка больше напоминала монашескую трапезную, чем нормальную столовую. Короче, как ты понимаешь, Виктор, это был не санаторий. Зато наша дочка за два этих, полных тягот и лишений, года учёбы в этом, можно сказать, богоугодном заведении прошла хорошую закалку, которая, как я понимаю, пригодится ей в грядущей жизни.

      Плавное повествование Михаила Григорьевича прервал из-за двери весёлый голос Анфисы Александровны:

      – Милые мужчины, мне кажется, что с вашей парилкой вы уже настолько чистые, что можете немедленно приступать к ужину.

      За ужином Анфиса Александровна как бы невзначай осторожно спросила:

      – Лилечка, Витя, свадьбу-то, где думаете справлять, – и, не дожидаясь ответа, кокетливо и задорно повернув свою русоволосую голову к мужу, сказала, – а может у нас в деревне, на свежем воздухе, места у нас во дворе для всех хватит, подумайте, пожалуйста.

      Уже прощаясь, мать, отводя дочку в сторону, шепнула ей на ухо:

      – Ты знаешь, доченька, понравился нам Виктор, но вот беда, с деньгами у них в семье, видимо, не шибко. Вот тебе деньги, купи ему, пожалуйста, на день советской армии, 23 февраля, в подарок нормальную шапку.

      – Да что ты такое говоришь, мама, – рассмеялась Лиля, – есть у него шапка и стоит она, пожалуй в три раза больше, чем ты мне даёшь. Просто её он забыл у друга, вот и прихватил старую, что под руку попалась.

      – Ну, смотри, Лиля, – недоверчиво покачала головой Анфиса Александровна, – если что, не стесняйся. Мы не богачи, но чем сможем, всегда поддержим, главное, чтобы жили вы в ладу и согласии.

      По дороге в город Виктор, остановив свой мотоцикл на лесной просеке, которую обвили с обеих сторон заснеженные кроны берёз и клёнов, обнял свою Лилю, крепко прижал к себе и долго-долго целовал её пахнущую ромашкой, мятой и ещё чем-то фантастически приятным белую головку.

      На следующий день Лиля и Виктор отправились в ювелирный магазин выбирать обручальные