Белая Лилия. С. Н. Ходоров

не будет, ставшей привычной и домашней, голубой тайги. В здании аэровокзала, несмотря на грозную вывеску «приносить и распивать спиртные напитки категорически запрещается», Юргис откупорил бутылку дефицитного здесь шампанского и, разлив белый пенистый напиток по заранее приготовленным пластиковым стаканчикам, радостно провозгласил:

      – Девчонки, милые, быстро утирайте ваши хрустальные слёзы и давайте выпьем за нас. Мы выстояли, мы выдержали этот трудный и незабываемый полевой сезон, за нас, за геологов. Пью я за то, что предназначенное расставание обещает встречу впереди.

      Девочки продолжали плакать, роняя слёзы в шипучее шампанское, и только гул взлетающих самолётов перекрывал их прощальные напутствия друг другу.

      Такси стремительно мчит по ночному Львову. В темноте, рассекаемой фонарями уличного освещения, проносятся купола церквей и шпили костёлов, кривые и узкие улочки древнего города. Вот, наконец, и общежитие, казённый дом, уже пятый год, ставший для Лили родным. Лиля входит в свою комнату, в ней отсутствует привычный уют и комфорт. Лялька и Лара ещё не вернулись с практики. В незанавешенное окно сквозь пожелтевшие листья каштанов несмело прорываются белесые отсветы полной, почти круглой, луны. Лиля вернулась, а где-то далеко, далеко продолжают сиять заснеженные вершины и голубые распадки горного Алтая. Там остались невзгоды и волнения, горечь неудач и радость победы, там остались неосязаемые частицы какой-то неизвестной субстанции, сделавшей Лилю волевым, мужественным, а, главное, честным перед самим собой человеком.

      Первое сентября выдалось солнечным и погожим. Тонкая паутина бабьего лета покрыла густые кроны клёнов и тополей приуниверситетского парка Костюшка. Пятикурсники географического факультета собрались у памятника Ивану Франку у входа в главный корпус университета. Как всегда в этот день было шумно, оживлённо и весело. Все делились впечатлениями о производственной практике. Когда подошла Лиля, все взгляды устремились на неё. Ведь все студенты курса проходили практику в Забайкалье, и только она, одна единственная, была на Алтае. Лиля, улыбаясь, метнув беглый взгляд на Виктора, весело сказала:

      – На Алтае было, если одним словом, то великолепно, а подробности, вплоть до интимных, обязуюсь описать в производственном отчёте.

      Виктор нахмурился, стремительно подошёл к Лиле и, оттянув её в сторону, взволнованно проговорил:

      – Лиля, в чём дело, я тебе написал четыре письма на Алтай, почему ты не отвечала.

      Лиля хотела было произнести слова благодарности Виктору за эти письма и рассказать, как они грели ей душу в холодной палатке, но вместо этого, помимо её воли, изо рта вылетели совсем другие слова:

      – Да потому что не хотела отвечать, письма пишут преданным людям, а ты, я очень сожалею, к ним никакого отношения не имеешь.

      Виктор, поперхнувшись от накатившего гнева, тихо пробормотал:

      – Как это не имею, мы же были вместе.