Профессиональный некромант. Пенталогия в одном томе. Александра Лисина

даже нижнее белье, но потом махнул рукой – у смерти свои законы. Раз уж мой дух решил, что ему непременно нужно быть одетым, да еще носить давно вышедшую из моды учебную мантию, то пусть носит. Забавно, если мой облик стал прежним, и вдвойне забавно, если окажется, что у меня даже волосы с бородкой снова отросли.

      Машинально проведя рукой по роскошной лысине, на которой впервые за много лет появилась густая шевелюра, я усмехнулся. А затем бестрепетно полоснул ножом по запястью и протянул вперед руку, чтобы мгновенно выступившая кровь попала на прутья решетки.

      Наверное, это – единственный бонус, который темные получают после смерти: в отличие от светлых, какое-то время магия еще остается нам доступной. Конечно, не вся, а лишь жалкие крохи, но мне должно хватить.

      – Как это возможно?! Почему?! – прошептал Вальт, когда кровь вспенилась и с шипением проплавила металл. А затем мальчик поднял голову и посмотрел на меня с новым испугом. – Господин, кто вы?!

      – Некромант, – улыбнулся я, пряча нож. – Но меня не нужно бояться. Вообще-то это страшная тайна, но скажу тебе по секрету – мы не все плохие. Так что давай, беги к мамке. А то заждалась уже.

      На лице пацана промелькнула растерянность, тут же сменившаяся неподдельным восторгом.

      – Спасибо, господин! – выкрикнул он и, не дожидаясь, пока прутья окончательно рухнут, протиснулся в образовавшуюся дыру. В два быстрых шага добрался до облегченно улыбнувшейся матери и с тихим стоном к ней прижался, стремительно превращаясь в такое же размытое облачко.

      Это длилось всего мгновение, за которое меня окутало слабым сиянием счастливо рассмеявшихся родственных душ. А мгновением позже крепко обнявшаяся парочка побледнела и бесследно исчезла, оставив меня у решетки в одиночестве.

      – Ну вот, совсем другое дело, – удовлетворенно кивнул я, отряхивая руки. – Не хватало еще, чтобы Нич и на том свете попрекал меня незаконченными делами.

      – На том свете тебе будет не до этого, – внезапно прохрипел кто-то позади, заставив меня изумленно обернуться. А затем скривиться, как от зубной боли, и с досадой сплюнуть.

      – Опять вы, барон? И как я мог забыть, что ваша душа тоже осталась неупокоенной?

      – Мир справедлив, – булькнул преобразившийся барон Невзун, с трудом делая шаг навстречу. – Теперь тебе уже никуда от меня не деться.

      Надо сказать, выглядел он более чем скверно. Намного хуже, чем даже в облике лича, словно смерть напоследок содрала с него покров лицемерия и оставила лишь то, что в действительности составляло его душу: черную гниль, густым слоем покрывшую ссохшуюся кожу, дряблые веки, набухшие под помутневшими глазами мешки и кривую, изувеченную неведомой силой фигуру, облаченную в дырявые тряпки, уже ничем не напоминающие дорогой камзол.

      – Пожалуй, вы правы, коллега, – хмыкнул я, заметив, как черная гниль стекает с барона целыми липкими ручьями и расплывается в огромную маслянистую лужу. – Справедливость – это как раз то, чего вам при жизни так не хватало.

      Невзун попытался что-то сказать, но его полуразложившаяся