Прикосновение разрушения. Скарлетт Сент-Клэр

смертным, Гермес.

      Глаза бога потемнели.

      – Осторожнее, смертная. Я вполне могу превратить тебя в козу ради собственного развлечения.

      – Твоего развлечения? – хохотнула Лекса. – Да это было бы лучшее, что случалось со мной за всю мою жизнь.

      Все трое поднялись на лифте и оказались в гостиной Аполлона.

      Персефона не знала, что и думать, когда увидела всю ту роскошь, в которой Сивилла жила последние несколько месяцев после окончания колледжа. Невозможно было отрицать, что должность оракула была весьма прибыльной, и богиня чувствовала – это делало ситуацию Сивиллы еще хуже. Делало ее ощутимой материально. После жизни в шикарном пентхаусе с окнами от пола до потолка, деревянными полами, утварью из нержавеющей стали и причудливой кофемашиной Сивилле придется съехать в их с Лексой маленькую квартирку на неопределенный срок.

      Несмотря на крутую перемену в жизни, Сивилла, казалось, пребывала в отличном настроении, словно переезд отсюда снимал с ее плеч неподъемную ношу. Она высунула голову из прилегающей комнаты. Ее светлые волосы рассыпались по плечам свободными волнами, а ненакрашенное лицо сияло.

      – Ребят, я тут.

      Они перешли в ее комнату. Персефона ожидала увидеть здесь больше индивидуальности, чем во всем остальном пентхаусе, но она ошиблась. Комната Сивиллы была такой же бесцветной.

      – Почему здесь все такое серое?

      – О, ну, Аполлон не любит яркие цвета, – ответила она.

      – Как можно не любить яркие цвета? – спросила Лекса, плюхаясь на кровать Сивиллы.

      – Для этого надо быть Аполлоном, очевидно. – Гермес упал на кровать рядом с Лексой. – Тебе надо разнести это место, прежде чем уйдем. Это его реально взбесит.

      Сивилла побледнела, широко распахнув глаза.

      Персефона уперла руки в бока:

      – Ты единственный, кому это показалось бы смешным, и единственный, кто сможет пережить его гнев.

      – Ты тоже, Сефи. Аид отрежет Аполлону яйца, если он приблизится к тебе хоть на дюйм. Меня так и подмывает сделать это, только чтобы посмотреть на такую заваруху.

      – Гермес, – выразительно произнесла Персефона. – Ты вообще не помогаешь.

      Бог надул губы:

      – Я же притащил тележку, разве нет?

      – А теперь пора ее использовать. Вставай! Спусти эти коробки вниз.

      Гермес поворчал, но скатился с кровати, и Лекса за ним.

      Они уложили коробки на тележку, и пока Гермес спускал их, Персефона с Лексой помогли Сивилле упаковать остатки вещей. Персефоне понравилось это задание. Каждая коробка была новым вызовом, и ей нравилось смотреть, сколько всего она сможет уместить в одну коробку. Закончив, она писала краткий перечень на одной из сторон, чтобы их было проще распаковывать.

      Поняв, что она делает, Гермес фыркнул и покачал головой.

      – Что? – спросила Персефона.

      – Ты такая же правильная, как Аполлон.

      Персефоне сравнение с этим богом пришлось не по нраву.

      – Что ты имеешь в виду?

      – А ты не обратила внимания на все это место? – Он огляделся вокруг. – Тут все расставлено по виду и цвету.

      – Я