Равноправные. История искусства, женской дружбы и эмансипации в 1960-х. Мэгги Доэрти

что Фридан мыслит в «категориях „мужчины против женщин“, что она демонизирует мужчин и то, что мужчины делают с женщинами»[175]. Бантинг – гуманистке, счастливой жене и дочери квакера – пришелся не по вкусу полемический стиль и саркастический тон Фридан (БАСП нередко считали евреек слишком эмоциональными).

      «Я скорее рассматривала эту проблему сквозь призму климата заниженных ожиданий, – объясняла Бантинг позднее, – из-за которого в ловушке оказались как мужчины, так и женщины. В книгу предполагалось включить много довольно-таки резких и не близких мне идей»[176]. Мэри не делила общество на злодеев и жертв; она отказывалась обвинять мужчин в проблемах женщин или даже думать о том, что страдания женщин могут приносить мужчинам пользу. И поэтому Бантинг призвала Фридан посмотреть на проблемы под иным углом, признать, что к некоторым из них существуют альтернативные подходы, но Бетти отвергла ее предложение. В конце концов они не сошлись. И пока Фридан стремительно дописывала «Загадку женственности», Бантинг вернулась к управлению Институтом.

      В марте 1960 года Бантинг наконец получила возможность протестировать некоторые из своих наиболее новаторских идей по созданию просвещенной женской рабочей силы. Ее назначили президентом Рэдклиффского колледжа, но официально к своим обязанностям Мэри еще не приступила (эту работу ей предложили после того, как один из попечителей Рэдклиффа услышал ее выступление в Смите). Бантинг предложила скептически настроенному совету попечителей создать Рэдклиффский институт независимых исследований. Она объяснила, что финансирование небольшого сообщества женщин-ученых поможет не только самим стипендиаткам Института, но и студенткам Рэдклиффа, которые, как студентки Дугласа, будут вдохновляться примером более зрелых соратниц. Если эксперимент пройдет успешно, колледжи по всей стране смогут перенять этот подход.

      Бантинг предложила этот план, когда в стране еще не существовало аналогов института. Больше всего это было похоже на ее же «женскую пехоту» в Дугласе (через пару лет Миннесотский университет запустил подобную программу непрерывного образования). Но Бантинг не нуждалась в шаблоне: исследовать вопросы, на которые никто не знал ответа, она полюбила еще во время работы в Вассарской бактериологической лаборатории. Идея создания института зародилась, когда Мэри начала работать в Дугласе, а возможно, что и в те счастливые дни в Бетани, где Бантинг чередовала занятия фермерством с научными изысканиями.

      В течение нескольких лет Мэри вынашивала свою гипотезу (у нее было много гипотез, наскоро записанных в блокнот рядом с ежедневным почасовым расписанием): Бантинг полагала, что образованные женщины могли бы возобновить интеллектуальную карьеру, если бы им предоставили на это время, финансирование и другие ресурсы университета. Мэри представляла женщину, похожую на себя в молодости: мать четверых детей и обладательницу докторской степени, воодушевленную и материнством, и свежими исследованиями

175

Ibid. P. 88.

176

Ibid.