Хроники Престижного района. Светлана Гершанова

казывались у лифта в одно время, будто Судьба сводила.

      А она его заметила, выделила каким-то внутренним зрением из весёлой компании подростков.

      У них была своя скамейка по дороге к подъезду. Сидели, стояли вокруг, мальчишки, в основном. Две девочки присутствовали. Одна сидела на спинке, другая – в центре, между мальчиками.

      Кто-то рассказывал смешную историю под общий хохот. Он стоял с краю, лицом к ней, и смеялся так заразительно, что она улыбнулась невольно.

      И узнала в лифте. И каждый раз при встрече опускала глаза, чтобы он не догадался, что ей нравится. Очень.

      Когда в очередной раз проходила мимо их компании, он спросил у Милки:

      – Кто это, не знаешь? Я её не видел раньше.

      – Дочка новой дворничихи. А задаётся, будто принцесса. Я спросила, как зовут, говорит – Люся. Представляешь, ещё одна Людмила во дворе. Но я Милка, это Людка. А она – Люся!

      Он с ней так и не заговорил. Пропускал на ступеньках или во дворе, смотрел вслед. Иногда она оборачивалась, чувствуя его взгляд, и улыбалась.

      Имя ей очень шло. Он произносил его про себя перед сном протяжно:

      – Лю-ю-ся… – Звучало нежно, как музыка.

      Или на уроке, совершенно отвлекаясь от того, что происходит в классе:

      – Лю-ю-ся…

      Очень долго во взрослой жизни, меняя женщин одну за другой, ни к кому не испытывал такой нежности. И никого так не хотелось защищать, неизвестно, от кого и от чего.

      Она с детства мечтала стать врачом. Годы шли, а это желание не проходило. Жили с мамой в маленьком городке. Отца в её жизни не существовало. Тихая, послушная, училась хорошо.

      Мама Вера была уборщицей в школе, которую сама и окончила. Директор взял, когда встретил на улице беременную.

      – Верочка, ты замуж вышла? Что так рано? Ты же хорошо училась, могла в техникум поступить или в институт.

      – Не вышла я замуж, Захар Степанович. Бабушка покойная, спасибо, квартиру оставила, а то бы… отец выгнал из дому. На работу никто не берёт, это ж декрет платить!

      – Приходи, зачислим техничкой, до родов поработаешь, а там посмотрим.

      Так и осталась, школа рядом с домом, всегда можно сбегать, посмотреть, как дочка, и покормить.

      Люся, когда подросла, пошла в ту же школу. Все знали, что у неё мама уборщица. Не дразнили, не то ещё было время. Но и в гости никто не звал.

      Маленькой, она играла в куклы не в дочки-матери, а во врача и больного ребёнка. И в третьем-четвёртом классе продолжала играть.

      В пятом мама Вера начала задумываться – может, и вправду её девочка станет врачом?

      Медицинского института в их городке, естественно, не было, отпускать её одну в большой город страшно. В их окружении никто из своего городка не уезжал, институтов не кончали. Считали, высшее образование – блажь. Можно в два раза, а то и больше, заработать, и не сушить мозги за книгами.

      И вдруг Люся спит и видит – доктором! Что она, мать-одиночка, могла сделать для своей девочки, такой старательной, умненькой, красивой?

      Мыла утром полы в коридоре школы. Директор приходил рано. Остановила его:

      – Захар Степанович, можно вас на минутку?

      – Что случилось, Верочка?

      – Не знаю, что мне с дочкой делать, хочет быть врачом.

      – Ну и какие проблемы? Учится хорошо, даже если сразу не поступит, попытается ещё раз. Будет стипендия, общежитие.

      – Боюсь её одну отпускать. Она у меня тихая, домашняя.

      – Тогда тебе надо переехать в город, где есть мединститут. Лучше в Ленинград. Набирают лимитчиков на стройки, поработаешь – ну, штукатуром какое-то время, дадут жильё. Ты же никакой работы не боишься? А в любом ВУЗе есть подготовительные курсы.

      Переехать надо заранее, за год, лучше за два. А ещё лучше устроиться дворником, сразу дадут служебное жильё. И чтобы Люся поработала нянечкой в больнице на каникулах, или лаборанткой в самом институте. Таким преимущество при поступлении.

      Я думаю, она у тебя тоже никакой работы не боится. Знаешь, у меня остались друзья в Ленинграде, попрошу, подыщут тебе работу с жильём. Не боишься – одна с ребёнком в чужом городе, ни родных, ни знакомых?

      – Родня от меня и так шарахается, знать не хотят, я же без мужа дочку родила. Позор для семьи. А в чужом городе, какой с меня спрос? Дочка и дочка.

      Так Вера с Люсей, девятиклассницей, оказались в Питере.

      Новая дворничиха была спокойной и приветливой. Не кричала на ребят, как старый дворник:

      – Не шумите, мешаете отдыхать людям! Бросаете банки от пива – руки отсохнут до урны донести?

      Попросила:

      – Не бросайте мусор, мальчики, спина болит, нагибаться.

      Не бросали. С ними по-человечески, и они по-человечески.

      – Не выражайтесь громко. Тут дети маленькие во дворе, люди пожилые. Неловко.

      Не получалось. Мат прочно вошел в словарный