Война-56. Книга 1. Зов Лавкрафта. Шимун Врочек

очень красивая, ей больше бы подошло быть блондинкой), потом вернулся за стойку и набрал номер.

      – Они здесь, – сказал он и положил трубку.

      Грейс прошла в номер, пока Коннери давал мальчику на чай. Скупой шотландец, но если не дать хорошие чаевые, это запомнят. Играй, держи образ, и все будет отлично.

      В ванной зашумела вода. Коннери кивнул сам себе и двинулся к бару. В деревянном шкафу был спрятан холодильник, там обнаружились водка, красное сухое вино и сыр.

      А в ведерке на столе было шампанское. Он достал бутылку и хмыкнул. Дешевка. Впрочем…

      – Кажется, мы здесь надолго, – сказал он и начал развинчивать проволоку. – Считайте это приключением, – сказал Коннери через полчаса, допивая последний бокал. На столе стояла пустая бутылка шампанского. Грейс смотрела на него, словно не понимая. На ней был махровый розовый халат, на голове – полотенце. – Я думал, вам надоела скучная размеренная жизнь?

      – Напротив, я уже начинаю по ней скучать. Дайте сигарету.

      Коннери поднял брови, но подчинился.

      Она вынула из его серебряного портсигара тонкую сигарету с фильтром. Morland Balkan, его любимые. Коннери щелкнул зажигалкой. Грейс прикурила, завороженно глядя на голубоватый огонек.

      Она выпустила дым из сложенных кольцом губ. Это было… красиво.

      Грейс тут же закашлялась.

      – Я никогда не курила, – пояснила она. – Теперь понимаю почему.

      – Как вы?

      Она посмотрела на Коннери:

      – А как я должна быть?

      Он пожал плечами и решил сменить тему:

      – Это правда, что вы отказались от роли, которую вам предложил Хичкок?

      – Вы любите фильмы Хича? – ответила Грейс вопросом на вопрос.

      Он усмехнулся:

      – А вы?

      – Совсем нет. Но мне нравилось у него сниматься. Еще бы. Я знаю, у него были фантазии, связанные со мной. Я нравилась ему как-то по-особенному, не так, как другим мужчинам. – Грейс посмотрела на него: – Не так, как вам, Шон.

      Он не сразу нашелся, что сказать.

      – Это… неудивительно.

      – Да. Вы пещерный человек, Шон, и привыкли получать женщину, которую хотите. Вы бьете ее по голове дубиной и тащите в свою пещеру. То, что дубину мужчинам теперь заменяет смокинг, пошитый на Сэвил-роу, ничего не меняет.

      Коннери помолчал. В ее словах был резон.

      – А Хичкок?

      Грейс выпустила дым.

      – Он мог получить меня, если вы об этом. Если бы только захотел. Но он не хотел разрушать… и хотел большего. Хич любил меня через свою камеру. Возможно, он единственный и любил. В перерывах между дублями он лично поил меня чаем. Смешно, правда?

      Она смотрела на него спокойно. Коннери вдруг ощутил, что сердце у него стучит и ладони вспотели. Чтобы избавиться от неприятного ощущения, он шутливо обратился к Грейс:

      – Как думаете, режиссер может стать хорошим мужем?

      – Нет.

      – А шпион?

      – Нет. – Она помолчала. – Но, с другой стороны, любой мужчина вряд ли может стать хорошим мужем… Вы предлагаете мне руку и сердце, Шон?

      Он помедлил.