Никогда не говори мне «нет». Книга 4. Лариса Чурикова

от свекрови получу нравоучительную лекцию! Это первая мысль. Вторая – какого чёрта! Я новобрачная, могу я хоть одно утро поваляться в постели, тем более что всё здесь для счастья мужчины, а он будет счастлив, если сейчас буду с ним. Оборачиваюсь, смотрю в недоумевающие глаза Рустама.

      – Ты чего дерёшься? Куда собралась бежать от мужа?

      – Уже никуда! – ныряю обратно в постель.

      – Ты теперь моя законная жена по обычаям двух стран. И я хочу получить то, что мне по закону положено, если уж не ночью, то хотя бы с утра, – шепчет муж, приподнимая мою нарядную ночную сорочку.

      Следующая неделя проходит относительно спокойно. Я продолжаю упорно постигать основы натурального хозяйства. То, что родители Рустама, как и все прочие в этой деревне, ведут натуральное хозяйство, я вскоре поняла. Здесь всё своё: овощи, фрукты из собственного сада и огорода, который нужно тщательно поливать водой из арыков, иначе солнце спалит всё за несколько дней. Здесь своё мясо и молочные продукты – держат большое стадо овец и коз, и я учусь делать масло и местный сухой сыр – курут. Хлеб пекут тоже сами, покупают только муку. Огромное хозяйство требует постоянного внимания, работать приходится с утра до вечера и переделать всё просто нереально. Особенно когда понимаешь, что всё домашнее хозяйство лежит на женских плечах. Не могу понять, чем здесь занимаются мужчины. Я спросила как-то у Рустама, он ответил, что братья занимаются бизнесом, каким, не уточнил, сказал, я не пойму. А их отец вообще ничем не занимается. Постоянно вижу его сидящим на айвоне под виноградником. Постоянно у него в руках пиала с неизменным в этих местах зелёным чаем. Иногда к нему присоединяются такие же, как он, старики, они о чём-то тихо беседуют, а мне или свекрови приходится следить, чтобы не пустел чайник. Со мной свёкор всё так же немногословен, хотя я уже знаю, что он понимает и даже немного говорит по-русски, но, видимо, я ещё не заслужила того, чтобы со мной разговаривать. Поэтому наше общение ограничивается словами «доброе утро» и «спокойной ночи», которые я с трудом, но уже говорю по-таджикски.

      В конце второй недели я самостоятельно могу заняться стиркой. Это целая эпопея для меня, потому что постирать вещи можно в ванной комнате, конечно, руками, используя обычное мыло и стиральную доску. А вот чтобы прополоскать, нужно идти на речку. Это недалеко, метров пятьсот от дома. Речка у них кажется очень мелкой, так как везде из воды торчат камни, даже на средине. Но очень быстрая и очень холодная. В первый же раз, когда я отправилась туда самостоятельно, у меня течением вырвало из рук простынь и в один миг унесло на несколько метров в сторону. Она зацепилась за камни, я попыталась достать, но стоило мне ступить в воду, как ноги свело судорогой. Меня выручили мальчишки, которые играли неподалёку, они бесстрашно бросились в ледяную воду и вытащили мою потерю. В следующий раз я старалась держать вещи очень крепко.

      Чем больше я здесь нахожусь, тем больше понимаю, что люди тут живут очень просто, очень бедно, если