Журнал «Юность» №06/2021. Группа авторов

изумительное, оно очаровывает. Кроме этого, оно предполагает необыкновенную искренность и правду. Мы говорим, как испортился наш человек, но как он замечательно становится древним, когда начинаются бои. Ну а необыкновенная стойкость… Просто в нашем народе есть то, что в какой-то час пик вдруг замечательно проявляется, замечательно. Именно старорусское, нажитое веками. Может быть, мы тот народ и есть, который расслабляется, нехорошо даже расслабляется, а потом он так собирается, что становится могучим, и прекрасным, и золотым даже, вот в чем дело.

      Неприятель недооценил русский характер. Солоневич пишет об этом: по литературе немцы судили о русском человеке. В этом, кстати, беда русской литературы, что и она недооценила Россию. Даже гении наши. Ну какой Евгений Онегин, какой Печорин, ребята, вы что вообще?.. Только что кончилась война с Наполеоном. В этом смысле я обожаю Константина Леонтьева. Вот если бы он написал «Войну и мир», это бы был самый русский роман. Но не написал, о чем больше всего в стране жалеет Лихоносов.

      – О чем вам чаще всего думается?

      – Я часто повторяю наизусть «Таню» Бунина. (Декламирует, прикрыв глаза.) «Она служила горничной у его родственницы, мелкой помещицы Казаковой, ей шел восемнадцатый год, она была невелика ростом, что особенно было заметно, когда она, мягко виляя юбкой и слегка подняв под кофточкой маленькие груди, ходила босая или, зимой, в валенках…»

      – У вас прекрасная память.

      – Не ждать ни сюжетов, ни проблем. Ничего этого не нужно. О спинах говорить, о калошах надо писать…

      Лучше, чем жизнь, никто ничему не научит. Но есть сознание того, что вот они, кого ты читаешь, думали вот так же, как я вчера подумал. Он страдал, а больно-то ему как! – так же было…

      По-моему, и простой читатель за это и любит, а не за сюжетные повороты какие-то. Главное – этот душевный отзвук, сочувствие таинственным переливам.

      Поэзия

      Вадим Месяц

      Родился в 1964 году. Поэт, прозаик, руководитель издательского проекта «Русский Гулливер».

      Первое июня

      Газеты перешли в разряд макулатуры,

      под навесным замком горбатится киоск,

      но в сердце еще есть предчувствие культуры,

      и в куполах церквей томится нежный мозг.

      Сегодня жизнь моя застыла на обрыве,

      почувствовав нутром начало пустоты,

      и словно зверь стоит в обоссанной крапиве

      и смотрит на тебя, как будто это ты.

      И я, как будто я, стою посередине,

      и с двух сторон горит то запад, то восток,

      шмели летят гурьбой по ягоде-малине,

      по проводам трусцой бежит электроток.

      Товарищ, пробудись от глупости и лени,

      иди через леса к любимой на огонь,

      туда, где на крыльце дрожат ее колени

      и капли от дождя – размерами с ладонь.

      Эпос

      Медсестра приходила ко мне в постель,

      для меня она стала сестрой.

      За