Журнал «Юность» №10/2020. Группа авторов

в один из НИИ пищевой промышленности. Быстро пошел в рост по служебной лестнице. Иногда он тосковал по своему двору, по детству. Садился на автобус или трамвай (на машине ни в коем случае!), выходил на остановке «Октябрьская площадь» – и вот, через двести метров родной двор. Сначала он все надеялся увидеть хоть кого-нибудь из старых знакомых, но нет, не случилось. Внешне почти ничего не изменилось. Правда, появилась спортивная площадка на пустыре, где когда-то жили деды с коровой, но она, сколько ни ходил сюда Пологин, все время пустовала. Разглядывая свои бывшие окна, рамы в которых новые хозяева заменили на пластиковые, он поначалу было порывался подняться по подъездной лестнице, позвонить: кто там сейчас? Но железная дверь с кодовым замком всякий раз отпугивала. Красивые фонари чугунного литья стояли без плафонов, без проводов. Просто так стояли. Завершал свой обход Пологин в одном и том же месте, в улице, напротив окон директорской квартиры. Они все так же выделялись своими размерами и какой-то особенной ухоженностью. Так, во всяком случае, казалось Пологину. И однажды он как-то уж очень отчетливо понял: ему надлежит здесь жить!

      Серега женился на Лине, оба они – она после института, а он после школы – пошли работать на родной котельный, где уже трудился старший брат Сереги Дмитрий Машаров. Лина работала в КБ, Серега – в арматурном цехе, там брат его был старшим мастером смены. Серега научил Лину, которая, как уже сказано, была старше его, пить красное дешевое вино, и очень скоро она стала делать это едва ли не усерднее мужа.

      Моня уехал на историческую родину, и никто во дворе больше ничего о нем не слышал.

      В общежитие завода все реже заселялись молодые специалисты, потому что потребность в них уменьшилась. Между тем в местном техническом вузе жил-поживал факультет котлостроения. С некоторого времени в общежитии разрешили приватизировать жилплощадь, и оно начало терять свой первоначальный статус. Лехе Компоту было отказано в угле, он обретался на территории завода, сначала в литейке, где вполне сносно переживал зиму.

      Потом, когда литейку загасили, видели его в разных цехах, но как-то так, мельком. Потом… Никому не ведомо про это «потом». Возле дальней ограды завода в один из промозглых осенних дней кто-то подобрал старую кепку-восьмиклинку и такую же поношенную болоньевую куртку. За подкладку ее было запрятано новенькое кепи из итальянского твида.

      Брат Лины стал мэром родного города. Кто бы сомневался! Он единственный за всю историю двора ездил во Всесоюзный пионерский лагерь «Артек»! Как-то к нему на прием напросился Венька Подго-руйский (как же, из одного двора, запасным вратарем у Веньки был!), к тому времени покинувший завод и перепробовавший все работы и должности, какие только в голову могут прийти. Бывший заводской сердцеед попросил у градоначальника кусочек городской земли в аренду.

      – У меня родня на птицефабрике, полета верст отсюда, – охотно делился он с мэром, – они мне по себестоимости цыплят отгружать готовы. А я тут ларечек оборудую, и нате вам – цыплята гриль! Всем