Журнал «Юность» №05/2020. Группа авторов

не болел, не простудился. Может быть, не обращал внимания на недомогание – не до того было.

      Расскажу о начале моей службы. Это были самые тяжелые дни – обживание фронта. С часу на час, со дня на день ждал, что вот-вот буду убит. Себя жалко не было, думал о горе мамы, когда пришла бы к ней похоронка. Через месяц, может быть, раньше, с опытом возникла уверенность, что гибель, конечно, возможна, но не обязательна. С такой мыслью я и в добровольцы уходил – не помирать, а побеждать. Запомнились пять случаев, когда, казалось, должен погибнуть. А сколько осколков, пуль пролетело вблизи…

      Т А. Митяев – ученик Сапожковской школы с сестрами Людмилой и Верой. 1934 год

      Я жил недалеко от Москвы, в дачном поселке Клязьма. С началом войны, как многие сверстники, пошел на завод в городе Пушкино, был слесарем-монтажником. Под станину лебедки попал средний палец левой руки, сорвало ноготь и кожу. Медики говорили: «Палец оскальпирован». Довольно долго кость обрастала кожей. Было время подумать, что делать дальше. Мой возраст еще не призывался, а война шла. Шло тревожное лето 1942 года. Решил поступать в военное училище. По дороге в Пушкинский горком комсомола встретил одноклассника Бориса Михайлова. Вместе мы попросили в горкоме направить нас в училище.

      – Сейчас набора нет, – сказал секретарь, – а вот если хотите учиться и воевать одновременно, направление дадим.

      Мы без раздумья согласились и написали заявления. Куда попадем, в какой род войск? Об этом ничего не было сказано. А когда?

      – Сегодня к 16:00 явиться в военкомат. Взять полотенце, кружку, ложку.

      Мама, сестры, бабушка не могли поверить, что так, вдруг, ухожу. От положенного мне на обед куска хлеба отказался – в армии накормят. Сестры Люся и Вера выдернули мне в дорогу десяток репок…

      Офицер военкомата отвез нас и еще нескольких таких же юнцов в Москву, в Измайлово, на пункт формирования части, помещавшийся в школе.

      Первым делом была мандатная комиссия. Полковник, выслушав мой рассказ – кто я такой, спросил:

      – Восемьдесят килограммов поднимешь?

      Я молчал, не понимая, при чем тут килограммы. Майор, тоже сидевший за столом, ответил за меня:

      – Поднимет, парень крепкий.

      Оказалось, шел комсомольский набор в части ракетной артиллерии – нового оружия Красной армии. Снаряд «катюши» и весил восемьдесят килограммов.

      Тогда же начали применяться «эрэсы», ракетные снаряды для запуска не с машины, а с наземных установок. Калибр снаряда «катюши» 130 миллиметров, дальность полета – свыше десяти километров. Те, что запускались с наземных установок, были калибром 300 миллиметров, дальность полета около трех километров. Весил такой снаряд 100 килограммов, а вместе с ящиком, из которого запускался, – 120. Применялись эти «эрэсы» для стрельбы по укреплениям противника. Сложность стрельбы заключалась в том, чтобы скрытно подвезти пусковые станки и установить на них «эрэсы» под самым носом у немцев. Иначе, если будешь обнаружен, разбомбят, расстреляют из орудий все приготовленное к залпу.

      Дивизион имел 24 пусковых станка, на каждом по четыре снаряда,