Коварный искуситель. Моника Маккарти

крест-накрест. Брони на нем не было: только черная кожаная стеганая куртка-акетон и поножи, утыканные маленькими стальными заклепками. Кольчужное оплечье черненого металла прикрывало шею.

      Беллу поразили глаза незнакомца. Под устрашающего вида шлемом, снабженным носовой пластиной, они казались неестественно живыми и столь яркими, что они, казалось, горели, пронзая темноту.

      Ни разу в жизни не доводилось ей видеть таких глаз. По спине пополз холодок, разбегаясь по коже точно ледяные колючие иглы.

      «Кошачьи глаза, – подумала она. – Глаза хищника, под пристальным взглядом которых цепенеешь».

      – Лахлан Макруайри, – сказал он, отвечая на незаданный вопрос. – Прошу прощения, графиня, что напугал вас, однако ничего не поделаешь: времени у нас мало.

      Второй раз за вечер Белла лишилась дара речи. Лахлан Макруайри? Ее глаза стали похожи на блюдца. Так этого человека Роберт отправил к ней, чтобы благополучно переправить в Скун? Наемника? Да не просто наемника, а человека, чьи подвиги на Западных островах снискали ему самую зловещую во всей Шотландии славу? Грозы морей в царстве пиратов?

      Тут наверняка какая-то ошибка. Лахлан Макруайри продал бы мать родную тому, кто больше даст (если нашлась бы женщина, которая добровольно признала бы себя его матерью). Незаконнорожденный, по крови он был наследником одного из крупнейших владений на Западных островах. Земли клана отошли к законной наследнице, его сводной сестре Кристине, однако номинально он все равно числился вождем клана. Вот только долг и ответственность были для этого разбойника пустым звуком; когда-то он бросил своих людей на произвол судьбы ради собственной выгоды.

      Варвар с черным сердцем – если у него вообще было сердце. Ходили слухи, будто он убил собственную жену.

      Белла не знала, что и думать. Столько было поставлено на кон! Как можно поверить, чтобы Роберт послал к ней этого… этого лесного разбойника!

      Белла всматривалась в темноту, силясь рассмотреть то, чего не заметила сразу. Святые угодники, только полюбуйтесь на него! Он и выглядел как настоящий головорез. Она могла бы биться об заклад, что его подбородок не видел бритвы добрую неделю, а вдоль линии челюсти змеился шрам. Его пронзительный взгляд обладал такой силой, что мог бы резать камень. Из-под шлема торчали густые спутанные темные волосы, давно не стриженные и скорее всего не мытые, а лицо, насколько она могла видеть, было словно высечено из холодного сурового гранита. С некоторым удивлением она признала, что его взгляд исподлобья, квадратный подбородок, высокие скулы и крупный рот можно было бы счесть красивыми – нет, исключительно красивыми, – если бы не исходившее от всего его облика ощущение угрозы. Как жаль, что к такому лицу прилагалось черное сердце!

      Их глаза встретились, и Белла поняла, что не только она здесь любопытный наблюдатель: он рассматривал ее с не меньшим интересом. Она физически ощущала, как, затаившись во мраке сумерек, он ощупывает ее своим взглядом.

      Вдруг в его глазах зажегся огонек, отчего Белла вдруг смутилась,