Коварный искуситель. Моника Маккарти

очень храбрая. Хотел бы я знать, зачем ей все это. Поразительная женщина.

      Тем же вопросом задавался и Лахлан, поэтому фыркнул:

      – Думаю, ее муж другого мнения.

      – Бьюкен – поддонок, почти такой же, как этот презренный тиран Эдуард. По возрасту он в отцы ей годится…

      Гордон умолк, а Лахлана вдруг охватило странное раздражение. Он отлично понимал, куда устремились его мысли: туда же, что и его собственные, каждый раз, когда смотрел на нее. Вот оттого-то он старательно отводил взгляд в сторону. Есть в ней что-то такое, чего не выразить словами.

      Гордон пожал плечами и добавил:

      – Такая красавица только зря пропадает с этим стариком.

      Лахлан повел бровью.

      – Значит, молодость и красота оправдывают предательство? Надеюсь, ты столь же снисходителен по отношению к собственной жене. – Обращаясь к Гордону, он тем не менее внимательно наблюдал за Маккеем и заметил, как замер горец. – Еще не поздно взять назад брачные обеты, знаешь ли. А то не успеешь жениться, как…

      – День еще не назначен, – перебил его Гордон. – Наша помолвка состоялась как раз перед тем, как я уехал на Скай.

      Маккей не двинулся с места, хотя обычно он немедленно вставал и уходил, стоило кому-нибудь заговорить на подобные темы. Похоже, Лахлан ошибся в своих предположениях.

      – Значит, у тебя еще есть время одуматься, – продолжил Лахлан. – Помяни мое слово: брак – все равно что «черная смерть» для души. Жены делают нас слабыми и уязвимыми.

      Но вывести Гордона из себя ему не удалось: тот лишь улыбнулся.

      – Одна гнилая виноградина не испортит вкуса вина в бочонке. Не все женщины такие, как твоя жена.

      – И слава богу, – с содроганием произнес Лахлан.

      Надо признать, Гордон прав: у каждого бывает черная полоса. Он не терзался из-за предательства Джулианы, но заплатил слишком дорого, чтобы быстро забыть. И уж точно он не прыгнет в эту сточную канаву еще раз.

      Улыбнувшись, Гордон покачал головой.

      – Кроме того, мне уже не отвертеться, даже если бы захотел. Контракт при помолвке связывает не хуже брачного. Теперь это дело чести.

      – Честь не имеет никакого отношения к браку! – усмехнулся Лахман и опять взглянул на Маккея. – Какая она, твоя нареченная? Безобразная и толстая, как свинья или красавица вроде нашей графинюшки?

      Гордон пожал плечами.

      – Я не знаю.

      Вот это поворот!

      – Ты никогда ее не видел?

      Гордон покачал головой:

      – Нет, брак устроили наши отцы, – и добавил, будто это что-то объясняло: – Я воспитывался вместе с ее братом.

      Насколько знал Лахлан, и старший Гордон, и Сазерленд были противниками Брюса.

      – Ты ведь дружен с Сазерлендами, да, Святой? – саркастически спросил он у Маккея, заметив, что тот начал подниматься. – Ведь нареченная Гордона, Хелен Морийская, – дочь графа Сазерленда, и не было междоусобиц дольше и яростнее, чем между семьями Маккей и Сазерленд. Ты же видел ее?

      Ладонь Маккея сжала