Мальчик Джим. Тони Эрли

В большинстве комнат у них и мебели-то не было; кухонная плита имелась только в доме у дяди Зино.

      Мама Джима готовила и стирала на всех. Когда она сказала, что это для нее слишком трудно, дяди наняли еще одну женщину ей в помощь. Дядя Корэн заправлял продуктовой лавкой и хлопкоочистительной машиной. Дядя Эл управлялся на фермах. Дядя Зино работал на фермах вместе с дядей Элом и по утрам в воскресенье запускал мельницу. Будучи главой семьи, он присматривал за всеми остальными. Время от времени дяди злились друг на друга, и на несколько дней дядя Эл и дядя Корэн удалялись в свои дома сразу же после ужина. Там они и сидели, каждый у своего очага, каждый на своем крыльце, и советовались сами с собой, пока гнев не утихал. Хотя в общем-то все в семье ладили друг с другом, так что грубые слова непривычно резали ухо Джиму, все равно как гимн, сыгранный не в том ключе.

      Джим похлопал себя по животу:

      – Теперь я продержусь до обеда, – сказал он.

      – Ты основательно подкрепился, – сказал дядя Корэн.

      – Понятно, – сказал Джим, – мне ж теперь десять лет.

      – Ну-ну, – проговорил дядя Эл.

      – Я тут подумал, что мне пора уж выходить на работу вместе с вами, – заявил Джим.

      – Гм, – сказал дядя Зино.

      – Я подумал, может, я буду полезен. Смогу рыхлить кукурузу.

      – Мы вообще-то принимаем помощь только из надежных рук, – заметил дядя Зино. – На тебя можно положиться?

      – Да, сэр, – ответил Джим.

      – И ты не боишься работы?

      – Нет, сэр.

      – Что скажете, ребята? – спросил дядя Зино.

      Дяди Эрл и Корэн посмотрели друг на друга. Дядя Корэн подмигнул.

      – Думаю, он подойдет, – сказал дядя Эл.

      – Тогда давайте попробуем, – отозвался дядя Зино.

      Рабочий день

      После завтрака дядя Корэн пошел открывать лавку. Джим поехал в поле на грузовике с дядей Зино и дядей Элом. Он стоял в кузове грузовика и смотрел поверх крыши кабины. Одной рукой он придерживал соломенную шляпу, а другой держался за борт грузовика. В этот ранний час мир вокруг казался сотворенным заново, еще не завершенным; воздух, все еще сладкий от росы, казался новым изобретением. В низине у реки среди деревьев бродили еще призраки тумана. Шоссе вело прямо к восходящему солнцу; но стоило только солнцу оторваться от дороги, как оно сразу отдалилось и от них. Небо за какой-то миг, который Джим не смог и заметить, так быстро он прошел, – окрасилось в синий цвет, будто пробуя его впервые и сомневаясь, понравится ли такой цвет всем. И Джим рассмеялся, сам не зная почему.

      У берега реки их встретили пятеро чернокожих мужчин, которые выполняли полевые работы. Они жили в лесу на холме за новой школой. Работники подошли к грузовику и без лишних слов взяли мотыги из кузова. Джим выхватил себе самую новую мотыгу. Ее черенок был еще блестящим, лак с него еще не слез, а лезвие еще не тронуто ржавчиной. Дядя Зино покачал головой.

      – Эту, друг, ты отдай-ка Аврааму, – сказал он.

      У Авраама были седые волосы. Он помнил еще тот день, когда солдат сказал ему, что он свободен.