Корейский вариант: Корейский вариант. Время сурка. Сеятель. Владимир Поселягин

ничуть не сомневался, что в лодке кроме них был и остальной экипаж, который те попытались без затей спровадить за борт, чтобы освободить себе место и получить больше шансов на спасение. Вполне в их духе, в чём я нисколько не сомневался. Но южнокорейские лётчики, похоже, не сдались без боя, отчего американцы слегка и пострадали. Хм, нашим особистам будет это интересно, раздуть эту историю до небес. Надо с медиком пообщаться, если удастся снять показания.

      Поев, я ушёл в каюту и не выходил из неё, пока к нам подходил эсминец, встав к борту, отчего был слышен скрежет трущихся бортов, минут двадцать стоял, после чего отошёл и помчался на полном ходу в одному ему известном направлении, а мы пошлёпали дальше. Я уже вышел на палубу и, стараясь не показываться на глаза, наблюдал, как боевой корабль уходит. Тот очень спешил. Покачав головой, я направился на поиски медика, обнаружил его в медчасти, тот убирался после пациентов.

      – Доброго дня, – поздоровавшись, вошёл я в помещение.

      – О, так ты говоришь по-японски? Я думал, ты кореец.

      – Я кореец, но японский знаю. Разрешите представиться, Ли Си Цин, журналист одной известной газеты Сеула. Тут был такой горячий материал, я не мог пройти мимо.

      – Извини, парень, но нашему капитану посоветовали молчать по поводу спасённых, сообщая, если будут вопросы, что мы сняли рыбаков со спасательного плотика.

      – За ваше интервью – пятьдесят американских долларов. А если вы своей рукой опишете эту историю, подписавшись, то сто.

      – Двести.

      – Сто, и ни цента больше.

      Дальше начался торг, и я всё же смог уговорить баталера за сто сорок долларов написать всё, что мне нужно, и надо сказать, справился тот отлично, описав и поднятие их с воды, полное внешнее описание, включая одежду, раны и бред, а английский он знал, и часть слов, что слушал от них, тоже написал, так что расстались мы довольными друг другом. Даже подсказывать ничего не надо, чтобы раздуть историю, того, что тот описал, с лихвой хватало. Я знал, что такое информационная война, если правильно раздуть эту историю в прессе да раскидать листовки над территорией Южной Кореи, это сильно подмочит репутацию американцев и их советников, что находятся в Корее. По крайней мере, южане будут меньше им доверять, раз предали экипаж, выбросив его в море, то и их предадут. Подлая нация. Я это знаю, теперь нужно, чтобы об этом узнал весь мир. Да, и придётся описать эту историю, связав с моим похищением. Отдельно она будет смотреться не полно, как кастрированная. Опишу в мемуарах само похищение, пусть в газетах всё это расскажут, думаю, разведка, или тот же отдел пропаганды со мной согласятся.

      К вечеру, уже когда начало темнеть, наш угольщик наконец встал на якорь. К пирсу не подходил, все места заняты, видимо завтра встанет, однако для нас спустили лодку, и шесть пассажиров, что находились на борту, были отправлены в порт. Там высадились, таможенного досмотра не было, как и регистрации, что меня удивило, и мы разошлись. Направился я в сторону ближайшей гостиницы.