Жизнь, по слухам, одна!. Татьяна Устинова

в окно, на темную площадь с конной статуей. И статуя, и площадь были похожи на все европейские площади до одной, и только собор не похож! Глеб стал смотреть на собор. Статую он не любил.

      – Глеб Петрович, – Катя очнулась так неожиданно, что Глеб даже удивился, – а почему вы в Питере? Вы же были в Белоярске!

      – Я в командировке.

      – А где вы теперь работаете?

      Он помолчал. Вопрос показался ему странным.

      – У Ястребова.

      – Он ведь губернатор?

      – Ну да.

      – Все правильно, – сама себе сказала Катя Мухина. – Сначала у папы, а теперь у того, другого! Вам же надо где-то работать! Да и какая разница, был один губернатор, стал другой, подумаешь!

      Он помолчал, но потом все же переспросил:

      – Что вы сказали?

      – А наш дом? – вдруг спросила она. – В нем Ястребов живет, да? И дача! Помните нашу дачу?

      – Езжайте домой, Катя. Хотите, я вызову вам такси?

      Она покачала головой, сосредоточенно глядя в чашку.

      – Я поеду, когда тут все закроют. Уже скоро, они в час закрываются. Они закроются, и я тогда поеду.

      Тут она встрепенулась, повернулась и ощупала свой портфель, словно проверяя его сохранность. Портфель был на месте, и Катя поглубже засунула его за спину.

      – Кать, вы что? – грубо спросил Глеб. – С ума сошли?

      – Иногда мне кажется, что да, – быстро согласилась она. – Раньше мне так часто казалось, особенно после смерти мамы, а потом стало полегче. Но теперь опять кажется.

      – Вам кажется, что вы сошли с ума?!

      Катя Мухина – или как она там по мужу? – печально посмотрела на него и торжественно кивнула.

      Глеб взял себя рукой за подбородок. Подбородок кололся.

      …Нет, конечно, он знал и раньше, что она истеричка! И тогда, в Белоярске, когда они с Инной Васильевной наперегонки ухаживали за ней, бедной девочкой, потерявшей мать и отца, было понятно, что у нее «не все дома», как аккуратно выражался Осип Савельич, Иннин водитель, но Глеб был уверен, что это пройдет. Любая в истерику кинется, если отца прикончили и мать застрелили почти у нее на глазах! Но с тех пор прошло достаточно времени для того, чтобы прийти в себя!..

      …Или она и впрямь сумасшедшая?..

      Он ушел бы, если б мог!..

      Глеб вздохнул, отпустил подбородок и попросил осторожно:

      – Расскажите мне, что случилось, Катя. Или ничего не случилось и вы думаете, что сошли с ума, ну, просто потому, что вам так кажется?

      Катя Мухина сосредоточенно допила остывший кофе и облизала край чашки с присохшей кофейной пенкой.

      – Меня хотят убить, – объявила она, проделав все это. – И, должно быть, скоро убьют.

      Глеб помолчал.

      – Кто и за что хочет вас убить?

      Она подвинулась на диване, вытащила из-за спины портфель и показала его Глебу:

      – Вот за это!..

      Ниночка собиралась на вечеринку. Это всегда было трудно – собраться на вечеринку, да еще такую, где будут незнакомые мужчины, приглашенные не просто