Джамьянг Кхьенце Чокьи Лодро. Жизнь и эпоха. Оргьен Тобгьял Ринпоче

Чоклинг Пема Гьюрме Гьяцо, доверял ему целиком и полностью. Для него Ринпоче был не просто исключительно драгоценным учителем – он являлся его коренным гуру. Моя мать, Цеванг Палдрон, воспринимала его точно так же, и точно так же воспринимали его Лама Путце, Вангчен Дордже и все домочадцы, включая меня самого. На протяжении всего своего детства я ощущал сильнейшую преданность Ринпоче. Я ощущаю её и теперь. С годами я также проникся уважением к его ученикам, родственникам, помощникам и членам его семьи. Все мы очень сблизились за это время. Когда мы собираемся вместе, то почти всегда разговор переходит на воспоминания о Ринпоче, и именно от его близких друзей и соратников я узнал истории о Кхьенце Чокьи Лодро[1]. Мы всегда называли его просто «Ринпоче».

      Дилго Кхьенце как-то раз признался мне, что Ринпоче сам велел ему составить свою биографию: «Я уйду раньше тебя, и после этого тебе придётся взять на себя ответственность за составление моей биографии». Затем он открыл сундук и достал оттуда стопку бумаг, завёрнутую в красную парчу. Он собирался передать свёрток Дилго Кхьенце, но тот всё никак не мог оправиться от потрясения при упоминании об уходе учителя, он просто не мог смириться с подобной мыслью. Вместо того чтобы принять свиток, он начал дрожать.

      «В этих бумагах излагается краткая история моей жизни», – сказал Ринпоче, всё ещё протягивая свиток Дилго Кхьенце. Однако тот так и не смог заставить себя принять его. Позже он очень сожалел, что поступил подобным образом, потому что Ринпоче после этого случая больше не предлагал ему забрать эти бумаги. Он описал эту ситуацию в намтаре Ринпоче, который, как тот и предсказывал, довелось после ухода учителя составлять именно ему.

      Третий Нетен Чоклинг Ринпоче и его жена Цеванг Палдрон. Фото предоставлено Оргьеном Тобгьялом Ринпоче

      Через много лет мой дядя Оргьен заезжал в лабранг в монастыре Дзонгсар и обнаружил большую связку бумаг, среди которых были и рукописи Ринпоче. Я точно не знаю, были ли в этой связке все его рукописи, одно могу сказать точно – там был список умерших, за которых его просили помолиться. В итоге это собрание бумаг перешло к моей семье, а затем Певар Тулку передал его Кхенпо Кунге Вангчугу, который все их прочитал и сделал точные копии. Затем Певар Тулку распорядился сделать ксилографы, и все записки Ринпоче были изданы в виде отдельного текста, получившего название «Тайная биография». Позже мы все тщательно изучили этот текст и заметили, что в нём пропущено несколько лет, что могло означать одно из двух: либо в эти годы Ринпоче не делал записей, либо часть их была уничтожена в монастыре, когда Тибет подвергся китайской оккупации.

      Что бы я сейчас ни рассказал – это не стоит рассматривать как подробности, которые не вошли в другие его биографии, и, честно говоря, я и не старался рассказать что-то подобное. С точки зрения современного человека, некоторые из рассказанных мною историй могут показаться совершенно бесполезными, но все эти истории – просто такие, как есть, только и всего. И, как говорится в сутрах и тантрах, воспоминания о гуру,

1

Оргьен Тобгьял пояснил: «Множество историй, которые я от них услышал, можно также обнаружить в традиционных биографиях, например в намтаре, составленном Дилго Кхьенце, который называется „Великая биография“, в стихотворной автобиографии, которую Чокьи Лодро составил по просьбе Дилго Кхьенце, в „Тайной биографии“ и краткой биографии, составленной самим Ринпоче для перечня биографий мастеров устной линии передачи Тангтонг Гьялпо».