Гром гремит дважды. Гамбит. Мила Бачурова

медленно вытащил обе половинки и разжал пальцы. Половинки откатились недалеко, одна остановилась сама по себе, другая – чуть раньше, упершись в брошенный автомат.

      – Что ж, самое время начать говорить, – сказал блондин. – Итак, вы пришли, чтобы купить жизнь важного мальчика. Давайте торговаться. Что вы готовы отдать за него? Этот мальчик важнее, например, завода – так ведь?

      – Забирай, – сказал я, сверля блондина взглядом.

      Тот, кажется, растерялся.

      – Прости… Что ты сказал, способный мальчик? Не помню твоего имени.

      – Ты не знаешь моего имени, Юшенг. Хочешь завод? Забирай, клади в карман да уноси, не возражаю. А пацана оставь.

      Юшенг моргал.

      – Но, прости… Прости мне мою глупость, мальчик. Я не знаю, кто ты. Имеешь ли ты право говорить от лица клана Чжоу?

      – А при чём тут клан Чжоу? – удивился я. – Клан Чжоу скажет сам за себя. Они не знают, что «важный мальчик» здесь, поэтому сдерживаться не будут.

      Вдалеке послышался грохот – это на территорию завода вломился БТР, и тут же началась стрельба. Стрелял, судя по звукам, каждый квадратный метр завода. Слышались хлопки гранатомётов. Взрывы не заставили себя ждать. И стрёкот лопастей вертолёта отозвался музыкой у меня в сердце. А вот Юшенг не обрадовался.

      – Так мальчик не столь важен, – прошептал он. – Какой кошмар… Нас заманили в ловушку. О, времена, о, нравы… Что ж, значит бессмысленный мальчик должен умереть.

      Юн захрипел.

      – Ты забыл про меня, – сказал я, и хватка Юшенга ослабла; он слушал. – Убить пацана – мгновение, а вот со мной этот номер не прокатит. И живым я тебя отсюда не выпущу. Хочешь уйти – оставь мальчишку.

      Судя по бегающим глазам, Юшенг лихорадочно думал, оценивая свои шансы. Судя по тому, как он себя вёл, это был полный психопат, который мог изобразить любую реакцию. Может, он лишь притворяется думающим, а сам уже всё решил и сейчас просто потешается мысленно, глядя на меня.

      – Назови мне своё имя, способный мальчик, – попросил он. – Скажи, и я, быть может, послушаюсь тебя…

      – Достал, – сказал я.

      Юшенг не заставлял меня держать руки на виду, не попросил поднять полы пиджака и повернуться – потрясающее легкомыслие, вызванное, вероятно, моим несерьёзным обликом. Юшенг решил, что трофейный автомат и палка – это всё, что у меня есть.

      У меня ушло мгновение на то, чтобы выхватить пистолет из кобуры. Я чуть замедлил движение в самом конце, чтобы увидеть безумную улыбку этого крашеного полудурка. Ждёшь, что я сейчас разнесу сам себе бошку? Думаешь, твоё Зеркало окажется для меня сюрпризом? Ну жди. Хатико тоже ждал.

      Я выстрелил чуть левее лица Юшенга. Пули пробили крышку другой цистерны, и психопат не успел сообразить, что происходит.

      Пар рванулся наружу, ревя, на глазах расширяя отверстия. Струя пара ударила Юшенгу в спину, в затылок. Он заорал, бросился вперёд, упал, подмяв под себя Юна.

      Да, хреновый из меня телохранитель. Но я в самом начале честно сказал, что для этой работы