Лик полуночи. Марина Лостеттер

и есть Де-Крона. Де-Лия была сильной, красивой, успешной и уверенной в своих силах. А Де-Кроне хотелось обладать всеми этими качествами.

      Я исправлю эту ошибку, решила она. Вот увидишь.

      – Теперь сюда мартинетов направят? Чтобы провести расследование? – спросила она.

      Контроль за нарушениями в сфере правового регулирования осуществляли следователи-мартинеты. Если слово регулятора было законом, то слово мартинета было священной и абсолютной истиной.

      – Да, они уже здесь.

      Сердце Кроны упало.

      – Они поставят под сомнение мое назначение в твою бригаду.

      – Не поставят. Ты все сделала правильно. Если кто и виноват в случившемся, так это я. И только я.

      – Именно это меня и беспокоит. Ты же просила, чтобы меня – твою сестру – назначили в твою группу… А они серьезно относятся к кумовству, – это слово она произнесла с трудом.

      – Это не кумовство, – ответила Де-Лия, отталкиваясь от стены.

      Ее усталость улетучилась, сменившись напряжением, которое проявлялось в ней в ответ на оскорбление.

      – Я собрала сильнейшую команду, тщательно подбирая людей. Каждый из вас обладает особыми навыками. И собрав вас в группу, мы еще больше усилили их. Тебя бы просто не назначали в мою группу, если бы считали по-другому. Я не принимаю официальных решений, исходя из личных чувств.

      Это было правдой. Де-Лия была эффективна и прямолинейна. Она не позволяла страстям мешать работе, потому что прежде всего презирала некомпетентность, которая сопровождалась такой эмоциональностью.

      – Это знаю я, – сказала Крона, положив неповрежденную руку на плечо сестры в утешение. – Но не мартинеты.

      – И что ты хочешь этим сказать?

      – Если ты должна будешь признаться в покровительстве, скажи, что меня не должно было быть в бригаде.

      – Тебе не нужно винить в этом себя.

      – Почему же? Возможно, если бы на моем месте был кто-то другой, он бы не отвлекся на скорбные воспоминания об отце. И тогда они бы обвинили в случившемся стражей Ночного дозора за непрофессиональные действия. И экспонаты бы не украли, и маска Шарбона осталась бы под контролем регулятора.

      – Пусть мартинеты проводят собственное расследование, – сухо ответила Де-Лия. – Вся моя группа действовала профессионально и правомерно. Слышишь? Они не станут приносить в жертву одного из нас, чтобы обвинить ради обвинения. Мы найдем магические предметы и вернем их на место, а воров вздернут. Ясно?

      – Да, – Крона заставила себя улыбнуться.

      Преданность Де-Лии делу всегда вызывала удивление.

      – Отлично. Ты в состоянии продолжить работу? – спросил Де-Лия.

      Она поймала себя на том, что прижимает раненую руку к груди, и быстро опустила ее.

      – Конечно.

      – Тогда, после того как тебя допросят мартинеты, отправляйся в замок Главного магистрата и побеседуй c его сыном и домашней прислугой.

      Айендар-младший появился как нельзя вовремя, и это в лучшем случае выглядело подозрительным. Но инстинкты Кроны подсказывали ей,