Харассмент. Кира Ярмыш

для РБК, которую ей на планерке поручили писать, Инга не слишком расстроилась – писать она любила, и эта работа не грозила отнять у нее больше пары часов.

      Как обычно, в половину второго они всем отделом сходили пообедать, а вернувшись, Инга еще раз перечитала написанное и отправила статью Илье на согласование. Она тут же забыла об этом и, чтобы убить время, зашла в фейсбук.

      Фейсбук ее одновременно развлекал и утомлял. Это противоречивое сочетание объяснялось тем, что больше всего Инга любила читать посты, которые вызывали у нее протест, недоумение или презрение. В малых дозах они ее забавляли, в больших – начинали раздражать.

      У нее было несколько любимых персонажей – про себя она так и называла их, «персонажи», потому что в пространстве белого экрана они представлялись ей скорее героями книги, чем живыми людьми. Сама Инга писала в фейсбук очень редко и только по работе, но следила за обновлениями с жадностью – она упивалась своим положением стороннего снисходительного наблюдателя.

      Ингиной любимицей была девушка, которая вот уже два года не могла найти работу. Все это время она жаловалась на безденежье и живописала свой быт, переходящий, по ее слезливым заверениям, от скромного к нищенскому, но продолжала не работать ни дня. Инге было ужасно интересно, на что она все это время живет. Девушка в постах клялась, что согласится на любую работу – секретарем, няней или поломойкой, но каждый раз, когда в комментариях люди делали ей конкретные предложения, она отказывалась: то у нее была аллергия на собак, то она «не имела ресурса» общаться с большим количеством незнакомых людей, то испытывала страх телефонных разговоров, то у нее и вовсе заклинивал дверной замок, лишая ее возможности попасть на собеседование.

      Вторым любимым Ингиным персонажем был молодой человек, который как раз много работал, но жаловался на выгорание. Инге было его искренне жаль, но ее зачаровывала его безграничная откровенность. На аудиторию в тысячу подписчиков он рассказывал о своем упадке сил, проблемах с питанием и алкоголем, ночных истериках и страхе смерти. Он описывал свои сессии у психотерапевта, в подробностях запротоколировал долгий и мучительный развод с женой, а также несколько раз с мрачным наслаждением рассуждал о суициде. Временами Инга даже испытывала некоторое облегчение, натыкаясь на его новый пост, – по крайней мере, у него хватило сил его написать.

      Была у нее в друзьях и ревностная феминистка, которая в основном публиковала образовательные статьи, но иногда делилась и собственным жизненным опытом. Читать ее Инге было даже интересно, но мир, состоящий из мужчин, женщин и проблем, порожденных их полом, казался ей очень тесным. Она не понимала, как феминистке самой не надоедает топтаться на таком крохотном пятачке.

      Вообще феминистки в Ингиных глазах составляли отдельную фейсбучную категорию, и однажды она в порыве исследовательского интереса подписалась сразу на нескольких. Ее умиляло, как подчеркнуто научные