Так гласят легенды. Волчья стая. Евгений Холмуратов

и с сочувствием выдохнула. – Я не хочу, чтобы ты проигрывал, Гол. Я хочу помочь.

      – Так просто верни мне Мари, коли можешь!

      – Нельзя. За все нужно платить. Нужно рисковать.

      Гол фыркнул и опустил взгляд на землю.

      – Как бы много не брала я, та становится все больше. В ней мы жизнь находим, когда голод нас съедает, но там же прячем смерть, когда она нас настигает. Что это?

      – Это ведь издевка? Решила пошутить над скорбящим человеком, маленькая лгунья? – Гол поднял на нее глаза, и в них стояли слезы. Гол был зол, невероятно зол. Его мышцы напряглись, как у хищника. Он был готов к прыжку. Выдерживал паузу. Долго смотрел на Сору. Так долго, что даже богине показалось, что Гол вот-вот ее повалит на землю и сломает ей шею своими мощными руками. И все же его плечи опустились, а взгляд вернулся к серой земле. – Это яма. Мы берем из нее землю, а она все растет. Мы выкапываем морковь, выкапываем картошку, оставляя в земле ямы. И вырываем могилы, чтобы похоронить усопших.

      – Ты прав, Гол. Первая ночь за тобой.

      – Так просто?

      – Разве уж просто? Теперь ты весь день проведешь в мыслях о том, какую же загадку я приготовила тебе на завтра?

      – О, какие мы хитрые. Поставила на кон душу моей жены и жизни сыновей, пригрозила мне смертью, а теперь лишаешь меня сна? Хочешь ослабить мою волю? Но я не сломаюсь, лгунья, так и знай. Я отвечу на любую твою загадку.

      – Мы проверим это завтра. А пока, доброй ночи, Гол.

      Сора превратилась в лису и убежала в лес. Там, среди теней и кустов, она нашла удобное место, свернулась клубком, спрятав нос за девятью хвостами, и безмолвно молилась Лгуну, чтобы он принес спокойный сон Голу.

      Следующая ночь выдалась холодной и ветреной. Гол дрожал, растирая руками свои плечи и ноги, и всматривался в тьму леса. Луна уже высоко поднялась в небе, а Соры все не было. Гол уже решил, что сегодня не встретит богиню лжи, но тут лисица вышла на лунный свет. В ту ночь на ней было не светлое платье, а короткая темно-синяя шубка с белым воротником.

      – Ты сегодня поздно, – сказал Гол.

      – Прихорашивалась, дорогой.

      – Пока я ждал тебя, у меня отмерзли ноги и руки. Носа не чувствую!

      – Но дома тебя ждет жаркая печь и одеяла. Отчего же ты не пригласишь меня внутрь? Согреемся.

      – Ноги твоей не будет в моем доме, запомни это, лгунья. Загадывай уже загадку, пока я не передумал.

      – Но ты ведь не передумаешь. – Сора улыбнулась и подошла вплотную к Голу. Она положила свою ладонь ему на холодную щеку и посмотрела прямо в глаза. – Или передумаешь? Ты так любил Мари. – Сора прижалась собственной щекой к Голу и шептала ему на ухо. – Но что дальше? Может, стоит отпустить? Найти кого-нибудь другого.

      Гол оттолкнул Сору и даже перестал дрожать. Сейчас, холодной ночью, он походил на быка. Голова опущена, из носа валит пар, руки широко разведены.

      – Еще раз попытаешься меня соблазнить, и я порву тебя на две части, – тихо и уверенно сказал Гол, и почему-то Сора была уверена, что он попытается это сделать. Конечно, не сможет, но попытается.

      – Хорошо,