Тексты магии и магия текстов: картина мира, словесность и верования Восточной Азии. Группа авторов

), Маргалит Финкельберг (Israel Academy of Sciences and Humanities), Л. Е. Коган (ИКВИА НИУ ВШЭ)

      Составители и ответственные редакторы выпуска:

      Е. В. Волчкова, О. М. Мазо, А. А. Соловьева, А. Б. Старостина

      Рецензенты:

      д-р филол. наук И. В. Кульганек,

      д-р филол. наук О. Б. Христофорова

      Опубликовано Издательским домом Высшей школы экономики http://id.hse.ru

      © Авторы, 2022

      © Составление. Волчкова Е.В., Мазо О.М., Соловьева А.А., Старостина А.Б., 2022

* * *

      Предисловие

      Мы представляем заинтересованному читателю коллективную монографию, замысел которой призван отразить многообразие исследовательских направлений – как локальных, так и междисциплинарных – видного отечественного ученого, академика РАН Б. Л. Рифтина. Потребовалось много усилий авторов разных поколений, профессиональной выучки, таланта, наконец, чтобы в весьма приблизительной полноте представить редкую многоликость его научных устремлений – тематическую, хронологическую, географическую.

      Для того чтобы оценить масштабность задачи, достаточно ознакомиться с первым разделом книги, в котором коллеги, друзья, ученики Б. Л. Рифтина рассказывают о его научной судьбе. Статья С. Ю. Неклюдова и И. С. Смирнова, при всей ее краткости и эскизности, – самый полный на сегодня очерк сделанного Б. Л. Рифтиным в науке. Тан Мэн Вэй дополняет ее «тайваньским эпизодом» в жизни ученого: несколько лет Борис Львович провел на острове, занимаясь полевыми исследованиями фольклора коренных народностей и бытующих там различных версий легенды о Гуань-гуне. Благодаря любезности С. Ю. Неклюдова раздел дополнен уникальными фотографиями из его личного архива, запечатлевшими в том числе Б. Л. Рифтина, неоднократно в 70-е годы ездившего в экспедиции в Монголию.

      Второй раздел посвящен восприятию и осмыслению иных культур как на Востоке, так и на Западе, а также неизбежной трансформации, которой подвергается в ходе этого процесса чужая традиция. Диалог культур Японии, Китая и Запада анализирует Е. К. Симонова-Гудзенко на примере символически насыщенного и наполненного аллегориями свитка японского художника XVIII в. Сиба Ко:кан. Искаженная интерпретация дипломатической практики при дворе китайского императора эпохи Тан, как демонстрирует в своей статье М. В. Грачев, легла в основу складывавшегося политического мифа об исключительности японской империи. В свою очередь, формирование образа Китая в России в первой половине XIX в., как показывает статья К. М. Тертицкого, происходило в том числе через фильтр переводов на западные языки и отражало структуру интересов образованной части российского общества.

      В третьем разделе речь идет не только об институциональных религиях – даосизме и буддизме, – но и о придворных гаданиях, не относящихся непосредственно к таким религиям, а также о современных тайваньских «книгах добра» (шань шу), которые существуют на периферии поля народных религий. Обе статьи о даосизме посвящены разным этапам развития школы Цюаньчжэнь. И. В. Белая исследует мифопоэтическую образность стихотворений даосской наставницы XII в. Сунь Бу-эр, входившей в число основателей этой школы. П. Д. Ленков разбирает некоторые проблемы интеграции буддийских элементов в сотериологию той же школы на материале трактата XVII в. «Лун мэнь синь фа». В статье К. Г. Маранджян дана характеристика японскому изобразительному жанру, начало которому положила буддийская практика «медитации над девятью этапами смерти», а также рассмотрена традиция поэтических текстов, связанных с этим жанром. Исследование Н. А. Чесноковой освещает роль придворных гадателей («толкователей знаков»), специалистов в области «теории о ветрах и водах», в сакрализации власти монарха в средневековой Корее. В. М. Майоров сравнивает современные «книги добра», ходящие на Тайване, с принадлежащим к тому же жанру памятником XIV в. «Мин синь бао цзянь», прекратившим циркуляцию в материковом Китае, но оставшимся востребованным в других странах региона, и приходит к выводу о том, что из «побуждающих к добру» сочинений преимущественно секулярного содержания шаньшу трансформировались в религиозные тексты.

      В четвертом разделе собраны исследования, посвященные актуально-мифологическим представлениям, отраженным в повествовательных и ритуальных практиках народов Вьетнама, Монголии и Китая. В материалах Е. В. Гордиенко и Ж. М. Юша рассмотрены современные культы локальных духов, связанных с родовыми и общинными традициями. Е. В. Гордиенко уделяет большее внимание устным дискурсивным практикам и анализу интерпретационных моделей повествований о духах-покровителях общин (тханьхоанг) во Вьетнаме. Исследование Ж. М. Юша сосредоточено на рассмотрении и анализе обрядовой практики освящения ритуальных сооружений (обо) у современных тувинцев Китая. В статье А. Д. Цендиной рассматриваются гадательные практики монголов, известные по письменным источникам. Особое внимание в работе уделено анализу переводного памятника «Нефритовая шкатулка», чрезвычайно популярного в монгольской среде в XIX в.

      В пятом разделе, посвященном литературе и фольклору, рассматриваются особенности китайских литературных жанров, фольклорные сюжеты