Дом у воды. Виктория Волкова

проложенной в небе создателем. И верить, исключительно верить, что там, среди звезд, плавают души отца и мужа.

      Засмотревшись на мерцающие блики, она задумалась об Иштване Цагерте, воспитавшем ее, как родную. Стараясь не думать о муже – воспоминания о Люсьене еще бередили незатянувшуюся рану, вызывая каждый раз паническую атаку.

      «Не смей, – велела она себе. – Здесь антидепрессантов нет. Один свежий воздух и доктор Секс, – Света усмехнулась мысленно, придумав смешное прозвище Гаранину. – Так называемый эффект попутчика. Только в койке. Никто никому ничего не должен. Никто не вникает в жизнь другого. Прекрасное сосуществование, обреченное на скорый конец».

      Она укуталась поплотнее в овчинный тулуп и решила при первой возможности вернуться к сыну. У матери Мишка плюс трое малышей от Армана. Конечно, никто голый и босый по лавкам не бегает, и сама мама, красивая и стройная в свои пятьдесят, выглядит настоящей графиней, под стать своему противному мужу. Света поморщилась, вспоминая об Армане, но тут же пресекла свои подростковые претензии. Именно отчим сейчас занимается ее проблемами. И только он и его вездесущие адвокаты смогут отстоять права вдовы и сына Люсьена де Гралье. Могущество Армана де Анвиля ненамного смиряло ее со скоропалительным браком матери. Но отношения после нового замужества и рождения детей между матерью и старшей дочерью ухудшились. Была ли это банальная обида? Наверное. За себя, за любимого папочку, Света не знала, да и разбираться не хотела. Что толку ковырять в душе лыжной палкой! Конечно, до сих пор в ее голове не могло уложиться, как мама через восемь месяцев после гибели папы умудрилась вновь выскочить замуж? Как вообще посмела глядеть в сторону других мужиков? Ведь они с папой жили дружно и, казалось, что это и есть самая настоящая любовь, когда папа обожал, а мама позволяла себя любить. И хотя Арман – шикарный мужчина, от одного взгляда на которого сносило башню у многих женщин, Света Цагерт до сих пор обижалась на мать и даже не собиралась вникать в ее аргументы.

      «Да и что она скажет? Как объяснит?» – мысленно отмахнулась она, пытаясь представить рядом отца. Самого красивого мужчину на планете.

      Длинное худое лицо словно выплыло из небытия. И Света уже не видела сверкающих звезд на ночном небе, а только глядела на любимый нос с горбинкой и копну зачесанных назад черных волос.

      «Папа… папочка», – заныла она, понимая, как соскучилась. И в ту же минуту осознание полной безнадежности увидеться вновь всколыхнуло давнее горе. А от него, как рикошетом, поднялась боль недавней утраты.

      «Перестань, – сама себя одернула Света. – Что толку от слез? – И снова повторила как мантру: – Нужно возвращаться…»

      «Не высовывайся, Светланка, – будто услышала она знакомый голос. – Сейчас не время. Побереги себя, дочка!»

      Света, довольно усмехнувшись, вытерла слезы и снова уставилась на небо, молясь о двух заблудших душах и прося для них место в раю.

      Она так замечталась, глядя на расплывающиеся