Быстрые перемены. Вадим Панов

претендентов на титул великого магистра… лет через тридцать. И его харизма, возможно, поможет Ярге подмять под себя Орден.

      – Барс прислал переговорщиков – прощупывает наше настроение. Мы пока ответили, что посмотрим, как будут развиваться события и что заинтересованы в том, чтобы всё было законно.

      – Что ответил Барс?

      – Согласился и пообещал уладить все формальности в ближайшее время.

      – А до тех пор?

      – А до тех пор мы свернули все дела, – ответил Фет. – В Тайном Городе осталось лишь двое наших: присматривать за имуществом и происходящим. Я им приказал не высовываться и никого к себе не подпускать.

      – Разумно.

      – Можно сказать, мы устроили себе что-то вроде самоизоляции, – добавил Тыц. – Все переговоры только по сети, документы меняем каждые пять дней, магию почти не применяем.

      А слабый морок, под которым хваны скрывали вторую пару рук, засечь было очень сложно.

      – Сейчас весь Город на самоизоляции, и неизвестно, когда она закончится.

      – И что будет дальше.

      – И что будет дальше, – согласился де Гир.

      Возникла пауза. Не очень длинная, но тяжёлая. Не потому, что собеседникам нечего было сказать, а потому что они собирались с мыслями перед главной частью разговора.

      Франц прекрасно понимал, что четырёхрукие приехали оценить происходящее и решить, стоит ли на него ставить. И ещё понимал, что верность хванов имеет границу: интересы семьи. И потому их «самоизоляция» может распространиться и на него: четырёхруким ничего не стоит затаиться и подождать, чем всё закончится. Что же касается их алтайской родины, то вряд ли де Ларс или даже Ярга решат её атаковать – не все хваны хорошо разбирались в тонкостях сельского хозяйства, но все они были великолепными убийцами, связываться с которыми… Да лучше никогда не связываться – договориться дешевле.

      – Всё повторяется, Франц: мы уже поддерживали тебя в трудной ситуации, – негромко начал Фет. – Но тогда она была иной.

      – Тогда я владел инициативой, – прищурился де Гир.

      – Тогда ты был изгоем, за которым стояли те, кто верил в твою правоту.

      – Сейчас я обвинён в преступлении.

      – Как и тогда.

      – Как и тогда.

      – И снова есть те, кто не верит в твою виновность.

      – Их много.

      – Меня обвинили в смерти Гуго.

      – В Городе никто не верит в это обвинение. А мы знаем, что ты этого не делал, Франц.

      – Поэтому мы здесь.

      – Не только поэтому, – мягко перебил хвана великий магистр. – Ещё вы понимаете, что они вас изменят.

      – Могут изменить, – уточнил Тыц, показав, что знает о «слове князя».

      – Вопрос только во времени: пока ему выгодно договариваться – он будет договариваться, как только наберёт такую силу, которая позволит решить ваш вопрос без тяжких последствий – тут же начнёт войну.

      Четырёхрукие снова помолчали – Франц понял, что они оценивают перспективы схожим образом, после чего Фет неохотно подтвердил:

      – Возможно.

      – Он