Цветок империи. Юлия Бабчинская

его охранник поправил шлем и шагнул к принцу, однако тот тихо, но убедительно рявкнул:

      – Не смей меня трогать!

      Виктор предчувствовал, что вместо воришки поплатится сам. Император потребует объяснений. Возможно, Виктор уговорит старика, как делал уже не раз. За пять лет жизни под гнетом захватчиков принц в некоторой степени научился манипулировать Императором, к недовольству его отпрыска. Блюда Ремесиса пришлись Аугусту по душе. Виктор нашел лучшего повара среди мартимьян, сотни раз желал подсыпать в тарелку старику яда или, прибегнув к магии, обрушить мраморные плиты на его голову, вопреки всем созидательным принципам. Но поблизости маячили деструкторы, а Виктора неизменно сопровождал Риок, удерживая от необдуманных поступков. Если бы не его рассудительность и твердое плечо, вовремя подставленное сломленному принцу, тот давно бы уже сдался.

      Риок напоминал ему, ради кого он, Виктор, до сих пор дышит.

      Не меньше яств приглянулись Императору и мартимьянки, которые славились своей красотой на весь материк. Особенно выделялась их миловидность на светских раутах и балах, куда съезжались делегации со всего материка. Худенькие, юркие как змейки черноволосые мартимьянки казались воплощением изящества на фоне дородных и невыразительных солидиек с их пшеничными косами или кудрями, а также образцами ума и кротости в сравнении со вспыльчивыми уроженками земель Феникса или воинственными женщинами племен Тигров. Если Феникс еще держался, то тигриц уже давно задавили солидийцы.

      Да, все это было раньше. Виктор еще помнил те спокойные времена, когда представители народов улыбались друг другу и вели переговоры. Все – ложь, обман и притворство.

      Он отчетливо запомнил последний бал перед Захватом. Все потому, что со дня на день должны были объявить о его помолвке. Но сначала пришли скорбные известия о гибели его невесты, а следом, спустя всего несколько месяцев, Император Солида объявил им вой ну.

      Если к обжорству Аугуста Виктор относился спокойно, то его похоть вызывала отвращение. Он собрал целый гарем из мартимьянок и назвал их своими «леди». Там же оказалась и старшая из выживших сестер Виктора, Рита.

      Охранник оскалился, отступил в сторону и кивнул другому. Виктор как раз приблизился к черному автомобилю, который замер, словно хищник, возле входа. Дверцы распахнулись, и оттуда одну за другой вывели женщин его Дома. Маму и пятерых девочек – Риту, Мариэ, Дженни, Ксиу и даже Лали. Поодаль стоял Риок, то сжимая, то разжимая кулаки в черных кожаных перчатках. Охранник грубо схватил под локоть Риту, ухмыльнувшись Виктору. Риок дернулся вперед, но Виктор мгновенно материализовал в воздухе камешек и залепил другу в шею. Легионер провел ладонью по загривку и свирепо глянул на него. Пришел черед Виктора отрезвить друга. Риок злился не просто так – Виктор сам знал, что облажался. Сейчас его родные могли быть уже за пределами города, мчаться на поезде на юг, к свободным странам Феникса.

      Рита, округлив густо подведенные сурьмой глаза и поджав алые губы, прошла мимо, миновала колонны из белого мрамора