Черный и Красный дракон для Милины. Марго Генер

тся.

      Столетья прошли, и на черной равнине

      В краю безымянном скиталец родился.

      Припев: Слабому здесь не пройти, не прожить,

      Сильного трудности не напугают.

      Сможешь добраться до самых вершин,

      Если в груди огонь полыхает.

      2) Он рос без семьи, одинокий, но честный.

      Искал новый дом по чужим берегам.

      И вот чародей из Озерного края

      Отправил скитальца к Рибейским горам.

      Спустя три недели дорог и блужданий

      Измученный зноем, забывший счет дням,

      Он, помня суровый наказ чародея,

      Собрался в кулак и полез по камням.

      Припев: Слабому здесь не пройти, не прожить,

      Сильного трудности не напугают.

      Сможешь добраться до самых вершин,

      Если в груди огонь полыхает.

      3) Пытливо взирало на путника небо,

      Пока он по скалам взбирался упорно.

      Но дрогнули пальцы, нога соскользнула,

      И странник, крича, покатился по склону.

      Но он не сдавался – он крикнул заклятье.

      Он жизни желал, он цеплялся за волю,

      И крылья раскрылись, а горы смеялись,

      Открыв новый дом перед первым драконом.

      Припев: Слабому здесь не пройти, не прожить,

      Сильного трудности не напугают.

      Сможешь добраться до самых вершин,

      Если в груди огонь полыхает.

      Глава 1

      Сэм Оливер вбежал, запыхавшись, как раз в тот момент, когда граф (ужасно неприятный тип с тонкими губами, впалыми щеками и какими-то сальными глазками), чинно опустился в кресло. Вид у него при этом был такой, будто он сам император, а семья Оливеров отребье и вообще не достойны даже дышать одним с ним воздухом.

      – Эрл Грасс… – поклонившись, сбивчиво проговорил Сэм, и у Милины внутри все сжалось – столько лет приходилось прогибаться перед этим крохобором, и с каждым годом все хуже. И вот, он в их гостиной, и это явно не к добру. – Мы ждали вас через месяц…

      Тот бросил на него презрительный взгляд, потом вновь покосился на Милину. Причем так, что захотелось спрятаться за мамину юбку, она как раз застыла (мама конечно, а не юбка!) в дверном проеме, да вот проблема – Милине уже девятнадцать, а вовсе не пять, когда с легкостью помещалась за широкими складками.

      Граф ответил, нарочито лениво и даже издевательски растягивая слова:

      – Дорогой Сэм Оливер, пора бы привыкнуть. Я приезжаю, когда приходит время платить по счетам.

      Сэм побледнел, мать как-то нервно всхлипнула и вцепилась пальцами в дверной косяк. Милине все меньше нравилось происходящее. Раньше этот напыщенный гусь останавливался во дворе и не удосуживался входить в дом, а сейчас вообще в кресле расселся. К чему бы? Может, хочет, чтобы его еще завтраком угостили? Так она не пожалеет ему соли в чай, если что. Прислуг у них нет, она лично отсыплет ему полпачки.

      – Понимаю, – начал отец, и Милина едва не сгорела со стыда, слыша, как подрагивает его голос, как он старается угодить. Только сейчас не до гордости, долг в сотню золотом – не шутки. – Но мы еще не готовы…

      – Не готовы? – с нажимом спросил эрл Грасс и подался вперед. – То есть, вы не готовы вернуть мне вложенные средства, причем средства, которые обещали окупить в течение полугода? По-вашему, я инвестировал, а дело прогорело?

      – Все не совсем так… – начал пояснять отец, но граф не дал закончить.

      – Нет, стоп. Уточните, сколько времени прошло с момента, как я выдал вам заем? Золотом, между прочим, если забыли.

      Он выразительно посмотрел на маму, та проговорила сбивчиво:

      – П-полгода ровно.

      Лицо графа Голдена Грасса расплылось в улыбке, Милина едва сдержалась, чтобы не скривиться – неужели все графы так мучают тех, кто арендует у них землю?

      – Ну вот. Все верно, – сказал он с наигранным дружелюбием. – Значит, что? Пора платить по счетам. Или мне изъять ваши наделы? Ну в самом деле, мне же надо как-то компенсировать вложения. У вас здесь поместье, а дохода не приносит. Так дела не делаются, дрогой Сэм.

      Милина готова была плеснуть в гада из кувшина – может, хоть это охладит его жадность. Прямо пальцы чесались, особенно когда вся семья… да что там! Все поместья должны унижаться перед ним! Забрать наделы – значит лишить их возможности развивать дело, отобрать надежду на то, чтобы наконец начать зарабатывать больше, чем уходит на налоги. И этот урод готов на это?!

      Она сжала кулаки, но удержалась – как бы не сделать хуже.

      Сэм вытер вспотевший лоб и проговорил мрачно:

      – Послушайте, эрл Грасс, я все понимаю, вы вложились. И мы очень благодарны. Обещаю