Якса. Бес идет за мной. Яцек Комуда

течение Санны, бежали в брызгах воды, прямо к огромным плитам.

      – Не запирайтесь от нас! Не-е-ет!

      – Стойте! Что вы делаете?

      Пахолки и оружный люд топтали друг друга, падали, кидали щиты и оружие, бросали едва живых коней. Только бы дальше, успеть на каменный порог, через который переливалась река.

      Но Врата, движимые коловоротами, двигались медленно и неумолимо. Сходились, давя надежду, лишая облегчения. Чамбор видел, как две стены приближаются друг к другу и почти смыкаются, закрывая проход.

      – Вперед! Пробьемся! – кричал Ворштил.

      Бессмысленно. Каменные стены сомкнулись. И лишь когда это случилось, до ушей беглецов донесся гром, земля затряслась как от лавины. Высоко над Вратами заблестели пики и колпаки стражи.

      – Монтаны на Вратах! Мирча предал!

      – Предал! Песий сын! Сучий выблядок!

      – Разбойник!

      – Откройте!

      Люди тщетно бежали к Вратам, били кулаками в пористые скальные плиты, кричали и размахивали руками, в отчаянии рубили камень мечами и топорами, подпирали скалу плечами в бессильном гневе, который превращался в ужас. Некоторые тянули вверх драгоценные рыцарские пояса, золоченые шпоры, перстни и цепи, показывая, чем готовы оплатить проход.

      – Впустую! – пробормотал Чамбор сам себе. – Поищем другой путь.

      Вода по ту сторону Врат прибывала. Ударила над головами – сквозь щели в источенных каменных плитах, что смыкались неплотно. Потом – сквозь проемы в центральном шве, меж сомкнутыми плитами базальта. Лилась ручьями, будто горный водопад, по мере того как поднимался уровень Санны по ту сторону Врат.

      И тогда раздался крик, подхваченный многими устами, рвущийся из охрипших глоток:

      – Хунгуры! Хунгу-у-у-уры!

      Орда шла с юга, вытекала волной из-за взгорий над Санной. Быстро, неудержимо, захлестывая одинокие фигуры беглецов. Льющаяся коричнево-серая смерть, над которой реяли кисточки бунчуков, украшенные свежими головами погибших на Рябом поле.

      Толпа у Врат начала метаться, биться, но пути к бегству не осталось.

      – Мечи в руки! – крикнул Ворштил. Чамбор мысленно выругался. У него ничего не было. Он стоял с голыми руками, потом взглянул вверх, на возносящиеся над ними, облитые водой плоскости Врат, на дикие морды монтанцев высоко наверху, что высовывались из-за парапетов. Туда пути тоже нет. Его сердце лупило как молот, подкатывалось к горлу. Быстро! Все происходило слишком быстро.

      Хунгуры ударили с марша. Ворвались галопом, с разгону, в поворот Санны. С писком, ором и шумом ударили в остатки войска с Рябого поля, снесли их, повалили, топча копытами. Рубили, кололи и секли, так дошли до самых Врат.

      Чамбор стоял, ожидая, когда исполнится его судьба. Ему стало все равно.

      «Я должен спасти сына Милоша, – мелькнуло у него в голове. – Я дал клятву, Праотец. Спаси меня! Все погибнет!»

      Глухой гул вторил его мыслям. Вдруг на голову лендичей и хунгуров обрушился истинный потоп. По ту сторону Врат собралось