7 цветов смерти. Иван Плахов

возможно, он даже и не понимал, о чём я с ними говорил, хотя слова нам были не нужны, но он охранял меня от иных. И знал, как их изгнать: они не переносят собственных отражений в зеркалах.

      Между мной и иными возникло зеркало по мановению руки индейского шамана, и они сжались и превратившись в две точки, сгинувшие в зеркале. А вслед за ними исчезло и само зеркало.

      – Сжались? Типа, уменьшились, что ли?

      – Нет, сжались. Как если бы чернильное пятно собралось в точку и, бац, исчезло.

      – И на что же были похожи эти твои иные?

      – На полые полупрозрачной конусы, низ которых состоял из одних ресничек, словно бахрома, а из вершины торчали в разные стороны ярко-красные усики-антенны. Вид омерзительный и завораживающий одновременно. Я пробовал просить Хуан Карлоса рассказать, кто такие иные и откуда они, но он запретил мне об этом даже думать, чтобы не приманивать их к себе: они появляются только тогда, когда о они вспоминают.

      Чтобы не рисковать, я решил больше не злоупотреблять гостеприимством мёртвых, занявшись доведением до совершенства моих собственных художественных навыков, используя секреты мастерства, доверенные мне всеми 12 мастерами.

      Одновременно падре Христо каждый день рассказывал мне часть тайной истории ордена, приводя примеры того, как орден повлиял на те или иные ключевые события в развитии христианского мира.

      Мы совершенно не задумываемся о том, кто именно меняет вектор развития нашей цивилизации: например, Ватто и Фрагонар своими картинами сделали моду на всё французское, включая и Просвещение, а вовсе не Вольтер и Дидро. Всегда покупали красивые платья, а не умные книги, ведь образ всегда сильнее слова.

      Красоте никогда не надо было доказывать своё превосходство. В противном случае, все дуры давно бы вымерли и не надо было никого добиваться, чтобы оставить после себя красивое потомство, а не пару умных, но при этом не красивых и горбатых ублюдков.

      Наконец, после года напряженной работы в Ватиканских музеях, меня приняли в орден, посвятив в рыцари с титулом «Мастера цветовых сигнатур».

      На могильном камне Рафаэля Санти в Пантеоне я дал торжественную клятву служить Красоте до потери Разума. И был отправлен в Москву с миссией преобразить нашу страну.

      И знаете, где я начал своё служение? В областной психиатрической больнице. Я туда устроился санитаром, оказавшись в самом эпицентре безумия, охватившего весь этот мир.

      В моём отделении лежало целых 20 человек. И у всех были совершенно разные диагнозы. За первый же год я их всех излечил. Я сумел сделать то, что не сумели дипломированные врачи с их горами лекарств и нелепыми теориями о том, как устроен человеческий мозг. Ведь они лечили не болезнь, а лишь её последствия, принимая последствия за болезнь.

      Так называемые умственные болезни проистекают от того, что душа человеческая не может справиться со страстями, которые её одолевают. Не случайно таких пациентов все называют душевнобольными.