Медная далла из Кордовы. Анхелия Нейт

а забывчивость, Эли быстро шла по узкой улочке испанской Кордовы, пытаясь разыскать место, где можно было укрыться от дождя. Карта города с отмеченными на ней достопримечательностями, которую она держала в руке, уже промокла. Ну почему, почему она опять забыла зонт?

      Эли проходила мимо разнообразных лавочек, но все они были закрыты: ранней весной в Кордове туристов немного, так что если в самом сердце города еще встречались прохожие, то на окраине исторического округа, где она сейчас находилась, вообще никого не оказалось.

      На петляющей улочке едва можно было разойтись двум прохожим: стены зданий так близко нависали над дорогой, что создавалось ощущение замкнутого пространства. Мрачное настроение добавляли широкие зарешеченные окна, которые, несмотря на то, что располагались довольно низко, ничего не могли рассказать об обстановке внутри: хозяева прятали свой быт за плотными шторами. Дорога была умащена серыми, стертыми от времени и дождевых вод плитами; то тут, то там попадались канализационные люки, напоминающие следы огромного существа, который прошелся на больших ходулях.

      Улица периодически сворачивала то вправо, то влево, но от этого не менялись ни размеры окон, ни высота зданий, а также серость и сырость обстановки. Эли подумала, что в таких местах невозможно понять время года: вокруг ни намека на растения, разве что несколько вялых кустиков умудрились прорасти на карнизе широкой двери, которая, судя по надписи, служила входом в гимназию.

      Пройдя через небольшую площадь, на которой магазин и кафе были закрыты, о чем молчаливо сообщали стандартные, не отличающиеся излишеством, решетчатые двери, Эли вышла на абсолютно такую же угрюмую узкую улочку. Она усмехнулась при мысли о том, что если бы она рассказала своей подруге, что уже полчаса гуляет по непонятным, странным и не совсем хорошо пахнущим улицам одного из красивейших городов Испании, то та бы не удивилась, поскольку знала, что Эли всегда умудрялась найти приключения на пустом месте. Но в том то и дело, что эта прогулка была до жути скучна!

      Эли почувствовала жжение в ступнях – ее ноги промокли, и теперь влага способствовала образованию неприятных потертостей на пальцах. Виной всему был дождь. Она провела тут уже три дня, и все эти дни шел дождь.

      Узкий переулок закончился и резко свернул влево, превращаясь в более широкую улицу. И вот на самом повороте, с мрачными, подобно тучам над ее головой, мыслями, Эли споткнулась и упала на колени. Еще чуть-чуть и она не сможет сдержать слезы.

      На этой дороге невозможно было не поскользнуться: весь участок поворота оказался покрыт мелкими овальными камешками, некогда залитыми бетоном и теперь показывающимися наружу подобно зубчикам массажной расчески. Вместо того чтобы встать, она присела на единственный каменный выступ на этом проулке, который оказался широкой плитой, плотно прилегающей к стене здания и напоминающей по форме надгробие. Эли тяжело вздохнула и огляделась: плита, видимо, служила верхней ступенью лестницы, ведущей вниз – девушка увидела кусочек двери и вывеску. В раздумьях она облокотилась на стену здания.

      Ей понадобилась минута, чтобы понять, что дальше она идти не может. Чувствовалась большая усталость. Эли распустила мокрые волосы, сняла рюкзак и со злостью швырнула туда карту и резинку для волос.

      Дождь прекратился. Обидно, что небольшой отпуск так заканчивался, ведь Кордова манила уже давно, Эли потратила столько сил и энергии, чтобы попасть сюда. Хотя план «максимум увидеть» уже исполнен, в душе росло разочарование. Остался один день, не считая этого. Она твердо внушила себе, что причина разочарования – дождь. Противный, липкий моросящий дождь, иногда превращающийся в ливень. Одежда не успевала высыхать, ни на ней самой, ни в номере гостиницы. Странно еще, что она не простыла.

      Вытащив телефон, Эли посмотрела на часы —половина пятого. С трудом засунув телефон в карман брюк, она уже собиралась вставать, но ее взгляд снова привлекла плита, на которой она сидела. Изящные линии рисунка почти стерлись, а вот надпись сохранилась: «Видишь это – заходи выпить чашку горячего». От одной мысли о шансе хоть как-то согреться и просохнуть, ей захотелось скорее попасть в это кафе – может, ей повезет, и оно окажется открытым.

      Эли осторожно спускалась по скользким ступенькам, держась руками за стены, покрытые зеленым мхом, плотно укоренившимся в старинном бетоне. Уже спустившись, она посмотрела на вывеску – ржавый лист железа. Еще минуту девушка постояла перед деревянной дверью, не решаясь взяться за ручку. Дверь, как и все вокруг, была довольна стара: помимо слишком низкого и узкого для обычного человека проема, Эли обратила внимание на то, что поверхность многократно покрывали черным лаком, изящно повторяющим рельеф всех выбоин, сколов и прочих отметок времени. Над проемом также виднелась надпись, но время ее не пощадило. Набравшись мужества, девушка все-таки вошла, оставляя за собой ужасный скрип проржавевших створок.

      Тишина. Благодаря свету, исходящему с улицы из-за не полностью закрывшейся двери, она увидела, что оказалась в маленькой прихожей без намека на мебель. Единственный вход в другое помещение находился прямо перед ней и был зашторен