Невидимые метки. Юрий и Аркадий Видинеевы

ове у Таисии за мгновение до её короткого падения в темноту, в безвременье, в сон.

      – Не ходи к заброшенному полю, – строго глянула на Таисию бабка Сарпиониха и превратилась в чёрную собаку.

      Таисия в страхе выскочила из избы и оказалась не во дворе, а на опасно качающейся кочке среди большого болота. Неожиданно какая-то маленькая, но очень крепкая ручонка схватила Таисию сзади за лодыжку и потянула вниз, в болотную жуть. Вопль ужаса застрял у Таисии в горле.

      «Только не оборачиваться, чтобы не встретиться взглядами с тем, кто держит за ногу и тянет на погибель!», – Таисия зажмурилась и заполошно замахала откуда-то взявшимися у неё крыльями, почувствовав себя сильной птицей. Поразившись этому чувству, Таисия открыла глаза и сразу стала падать. Это было подобно тому, как ученик Иисуса Христа, доверившись слову учителя, пошёл по воде, как посуху, но, едва усомнился, как тут же, начал тонуть.

      Таисия плюхнулась в мерзкую болотную жижу у самого берега. Попытавшись опереться на ноги, Таисия увязла в болотном месиве, начавшем со степенной неотвратимостью всасывать её в своё ненасытное чрево.

      – Помогите!!! – обречённо зашлась Таисия в предсмертном крике.

      – Держись за мою руку! – услышала Таисия надсадно жёсткий голос, увидела глаза, метнувшие на неё командным всполохом яркие синие молнии, и… проснулась.

      – Пошто так кричишь, голубушка? Жениха во сне увидела и испугалась? – заглянула в спаленку Таисии Сарпиониха.

      За чаем Сарпиониха стала напоминать Таисии о том, куда здесь лучше ходить по грибы, по ягоды, а куда не следует заходить.

      – Почему же не следует? – хмыкнула Таисия.

      – А там всякое бывает, – опасливо перекрестилась Сарпиониха.

      Опасливость собеседницы перекинулась на Таисию, и она зябко поёжилась. – Не ходи к заброшенному полю, – опять, как в только что устрашившем её

      кошмаре, строго глянула на Таисию бабка Сарпиониха, и… перед Таисией вдруг

      появилась чёрная собака.

*

      Чёрная собака ткнулась носом в Таисины колени, выпрашивая ласки.

      – Пумка! Марш во двор! Кто тебя в хату звал?! – напустилась на собаку с

      притворной строгостью Сарпиониха, но собака угадала притворство в голосе хозяйки, и

      Таисии почудилась озорная усмешка в собачьем взгляде. Она вывела собаку во двор, в

      радостную утреннюю свежесть и решила прогуляться.

      Хатка, в которой с прошлого вечера квартировала Таисия у вдовой и бездетной

      Сарпионихи, располагалась на отшибе села. Просёлочная дорога вела в райцентр, а справа

      от нее привольно и загадочно раскинулась широкая степь. Таисия легко и бездумно устремилась в степное раздолье, в душистое разнотравье с мелкими и блеклыми цветочками.

      «Какие все они тихенькие, застенчивые милашки!», – умиленно качнулась душа Таисии, залюбовавшаяся степными цветочками.

      Утреннее солнце, лёгкий, как дыхание младенца, ветерок, терпкий аромат разнотравья наполняли сердце покоем и предчувствием счастья. Изредка набегали на сердце отголоски ночного кошмара, царапали его своими острыми коготками, призывая к осмотрительности, но глупое и своенравное сердце отгоняло их прочь. Беззаботная лёгкость влекла Таисию к пропасти, притаившейся в другом измерении, не осязаемом нашими телами, но свободно проникающем в наши души.

      Неожиданно, будто бы в невидимую стену упёрлось тело Таисии, будто бы в болотную топь провалились её ноги.

      – Назад! – тревожно вскинулась Душа Таисии.

      – Вперёд!! – отшвыривая от себя вещий страх, заартачилось её глупое и своенравное сердце.

      …И ноги пошли вперёд, туда, где зияла пропасть потустороннего мира.

      ПрОпасть – от слова пропАсть

      Тому, кто попал в её пасть.

*

      На пути Таисии стали попадаться едва заметные холмики, напоминающие… могилки.

      «Заброшенное кладбище! Что там говорила о нём Сарпиониха? Что это самый ужасный центр жуткого заброшенного поля, где „всякое случается“».

      Таисия вспомнила, как боязливо перекрестилась Сарпиониха при одном лишь упоминании этого нехорошего места, и замораживающая оторопь, как рябь по водной глади, пробежала у неё по спине. Вопреки её воинствующему неверию в тёмные потусторонние силы в её сердце скользкой змеёй проник доисторический ужас.

      Всё было в этом месте иным, враждебным. В селе прошедшей ночью дождя не было, а здесь, судя по свежим и глубоким промоинам, был сильный ливень. Его потоки оставили разрушения на могильных холмиках, и казалось, что из образовавшихся на них створов по ночам будут выходить мертвецы.

      Таисия почувствовала, что если она не преодолеет сковавшую её неподвижность, она превратится в камень, осыплется мелким щебнем и сгинет. Преодолевая тяжесть в ногах, Таисия пошла, тревожно озираясь вокруг. Дойдя до самого крайнего холмика, Таисия